С грехом пополам подняв Тёму с постели и заставив умыться, Света помогла братишке облачиться в школьную форму и повела его в школу. Она очень спешила: не хотелось надолго оставлять маму одну. Всю дорогу мальчик тёр глаза кулаками и капризничал, бубня себе под нос, что ненавидит школу и не горит желанием туда идти, что он не выспался и хочет есть, что новая форма неудобная и тесная, что ранец натёр ему плечи… Света молча волокла его за собой, крепко держа за руку, и думала о своём.
Как они будут жить без папы? А может быть, он ещё вернётся? Но почему, почему он ушёл именно к тёте Любе?! Неужели их связывали какие-то отношения, более близкие, чем просто «дружба семьями»?! Света горько усмехнулась: да уж, похоже, семейство Костровых стало для них кем-то вроде кровных врагов. Сначала лучшая подруга отняла у неё Даню, а теперь мать этой подруги лишила Свету отца.
Сдав брата учительнице буквально из рук в руки, Света принялась торопливо продираться сквозь гомонящую толпу школьников обратно. Внезапно путь ей преградила величественная фигура Грымзы — их бывшей классной руководительницы. В новом учебном году её назначили завучем, и теперь она разгуливала по школьному двору, как царица, по-хозяйски осматривая свои владения. Даже директриса Мария Семёновна смотрелась на её фоне жидковато.
— Звёздная! — обманчиво сладеньким голосом пропела Грымза, завидев Свету на своём пути. — Куда это ты собралась? И что у тебя за вид, почему не в форме?
— Здравствуйте, Валерия Павловна, — пробормотала Света в замешательстве, только сейчас сообразив, что явилась в школу в домашнем лёгком платье. — Мне… домой нужно. Я портфель забыла.
— А голову не забыла? — Грымза упёрла руки в крутые бока. — Или у тебя со всеми твоими съёмками окончательно память отшибло? Нет, вы посмотрите-ка на неё только — явилась первого сентября на праздничную линейку, как лахудра! Что ты о себе возомнила?
— Извините, Валерия Павловна, — обречённо пробормотала девочка, думая только об одном — как бы поскорее улизнуть. Завучиха же не планировала отпускать её так быстро, продолжая увлечённо распекать и читать нотацию.
— Ты же девочка! Неужели тебе не стыдно за свой вид? За свою несобранность и расхлябанность? За эти распущенные патлы! А ведь ты, дорогуша, перешла в десятый класс! Дотянешь ли ты такими темпами до выпускного?
— Извините, Валерия Павловна, — повторила Света, думая о том, что мама сейчас сидит на кухне совершенно одна, несчастная, покинутая, и, наверное, продолжает плакать…
Неизвестно, как долго продолжалась бы эта пытка, если бы Грымзу не окликнул проходящий мимо учитель труда. Ему немедленно нужно было выяснить какой-то важный вопрос, и на некоторое время завучиха отвлеклась от нерадивой ученицы. Воспользовавшись этой паузой, Света тут же дала дёру.