К тому моменту, когда она вернулась домой, мама уже не рыдала. Она сидела за кухонным столом, уставившись в одну точку, и что-то напряжённо обдумывала.
— У них это началось ещё на турбазе, — сказала она вдруг. Светка побледнела: на секунду ей показалось, что мать имеет в виду Даню и Шурика, и только потом сообразила, что речь идёт об отце. — Точно, на турбазе. Они ведь постоянно то покурить вместе выходили, то за водой, то до туалета он Любку провожал — она, видите ли, боялась идти туда одна, в темноте… Если бы они начали спать ещё тут, в городе, я бы непременно это заметила. Но подумать только, как спелись за эти две недели! — похоже, мать не отдавала себе отчёта в том, с кем разговаривает, и что подобные подробности вовсе не предназначены для ушей несовершеннолетней дочери. Света опустила голову. Было ужасно неловко и стыдно. И… почему-то было жаль отца.
Девочка верила, что он обязательно появится и всё-всё ей толком объяснит. В конце концов, уходят от жён, а не от детей. Разве они с Тёмой в чём-то перед ним провинились, за что он наказывает их своим молчанием?
Однако прошёл один день, затем второй, третий… Отец не объявлялся и не предпринимал попыток как-то связаться со Светой или Тёмой, даже не позвонил ни разу. Словно вовсе забыл о них, вычеркнул из сердца.
Света тайком от матери сбегала к нему на работу, где её ожидал очередной неприятный сюрприз: оказывается, отец уволился по собственному желанию, и где сейчас работает — неизвестно. Бывшие папины коллеги, такие же водители автобусов, виновато разводили руками и опускали глаза. Вероятно, они уже были наслышаны о том, что их товарищ поменял не только работу, но и семью… Подобные вести в маленьких городках распространяются моментально. Тем более, отец с тётей Любой и не думали скрываться: знакомые уже много раз видели их вместе, разгуливающих под ручку. Иногда вдвоём, иногда с Шуриком. Ну просто семейная идиллия!
Нужно было окончательно принять этот факт и привыкать к жизни втроём. Только Света, мама и Тёма.
Спасибо Дине Наумовне, которая через знакомых врачей выправила для матери липовый больничный. Попросить у неё такую же справку себе, для школы, Света постеснялась, хотя ей это явно не помешало бы. Не было сил ходить на уроки, записывать за учителями какие-то бессмысленные фразы, выполнять домашние задания и отвечать у доски.
Однако следовало встряхнуться, собраться и взять себя в руки. Света понимала, что если начнёт предаваться унынию, подобно матери, ничего хорошего из этого не выйдет. Требовалось ходить в магазин, готовить еду, стирать одежду… словом, полностью взять на себя все материнские обязанности. Да и Тёму необходимо было каждый день отправлять в школу. Из-за особенностей своего психического развития он был совершенно несамостоятелен в этом плане: его надо было отводить на занятия и приводить буквально за ручку, а дома стоять над душой, напоминая, чтобы он сделал уроки. Сам он вечно витал в облаках, опаздывал, забывал собрать учебники и тетради в портфель, ленился выполнять домашнее задание… При всём этом, он был на диво сообразительным и умненьким мальчишкой. Если бы не его всеобщий пофигизм и расслабленность, Тёма вполне мог бы выйти в круглые отличники и стать гордостью школы.