— И ты счел, что мне это поможет?
— Да. У меня и раньше было желание поделиться этим с тобой. Но теперь… особенно, потому что у этих детей нет родителей. А у тебя есть мать, и, хотя есть причины для обиды на нее, все-таки она существует, а значит, можно ее простить и наладить отношения.
При других обстоятельствах Лана сочла бы это замечание неуместным и ханжеским, но она знала, что Димитрий руководствовался исключительно добрыми намерениями. Больше того, он предоставил ей возможность задать вопрос, который давно вертелся на языке. Теперь он не посмеет обвинить ее в нескромности.
— Так значит, моя личная жизнь тебя интересует? — спросила она.
— Конечно. Особенно если есть угроза, что некоторые обстоятельства могут принести вред твоему успешному развитию в этих стенах.
Соображения Димитрия показались бы ей трогательными, не будь они произнесены таким важным тоном, каким обычно «старички» говорят с новичками.
— Можно и мне задать один нескромный вопрос?
Он взглянул на нее с хитринкой:
— Полагаю, в моем согласии ты не нуждаешься?
— Ты вырос в Маленьком Институте?
— Да. Меня взяли туда еще ребенком.
Она была не против узнать об этом побольше, но Димитрий не дал ей такой возможности.
— Так значит, моя личная жизнь и тебя интересует? — задал он девушке ее же вопрос с ехидцей.
— Да. Я любопытна. Но разве любопытство не является одним из важнейших качеств, согласно доктрине Института?
— Интеллектуальное любопытство, то есть любознательность.
— Но я же об этом и говорю! Разве не обогатит меня знание о том, кто ты, откуда пришел…
— …и главное, куда регулярно отлучаюсь, ведь так?
Смутившись, Лана покраснела и отвела взгляд.
— Так ты меня видел тогда? Мне очень… жаль. Не стоило мне так поступать.
— Уж конечно. Ведь ты еще не изучила правила ведения слежки. А я поднаторел в этом искусстве и отличаюсь редкой наблюдательностью.
— Так ты насмехался надо мной, плутая по дорогам!
— Я всегда выхожу через главный вход, чтобы другие думали, что я собираюсь уйти за пределы замка. Но когда я понял, что ты за мной следишь, я специально свернул и спрятался в лесу. Потом, когда я догадался, что ты не знаешь, как пройти через ворота обратно, я вернулся, чтобы их открыть.
— Господин слишком добр. И значит, все… меня засекли? Я хочу сказать, камеры и охрана…
— Конечно. И это стало одной из причин, по которым Лео разрешил мне рассказать тебе о Маленьком Институте.
— Понятно… я полностью опозорилась, идиотка!
— Не думай так. Лео очень тебя уважает. Он говорит, что ты тонкий, умный и зрелый человек. Что ты — особенная. И я того же мнения, кстати.