– Значит, начнешь, – отмел это возражение масан. – Мы умеем быть благодарными. Завтра жрица Златолюба из Кадашевского домена собирается закончить то, что не успела сегодня. Но на этот раз я буду не один. А ты нас прикроешь.
– Ты в курсе, что я не даю гарантий на успех? – Альгус собрался с мыслями и приготовился торговаться.
– Разумеется, – спокойно кивнул ему в ответ Аким Треми. – Но твое участие значительно увеличит наши шансы. Итак, жду завтра здесь же после заката. Тебе что-то нужно?
– Да. – Когда доходило непосредственно до дела, эрлиец начинал соображать очень цепко. – Немного твоей крови. И желательно прямо сейчас. Это нужно, чтобы я смог настроиться на вашу семью и заготовить несколько амулетов заранее.
Масан не стал вникать в подробности и выполнил требование Альгуса. Когда тот спрятал пузырек с кровью за пазуху, Треми уточнил: «Все?» и после подтверждающего кивка открыл портал и исчез.
Альгус поднял глаза и увидел, как на произошедшее, выпучив глаза, пялится пьяный чел.
– Вот не было печали, масаны наворчали… – возмутился эрлиец, поняв, что затирать следы для соблюдения режима секретности сейчас придется именно ему.
* * *
Мерилом всяческого успеха шасы, вернее всего, считают число завистников, кои не желают даже скрывать свое неблагорасположение. Ежели принять сие за истину, то мнится мне, что я приближаюсь к неимоверно важным результатам в моих исследованиях. За последнюю седьмицу уже трое братьев из Обители намекнули мне, не без доли злорадности, что отец Флавус мной недоволен. И пусть. Между тем по сути проведенных изысканий с глубочайшим удовлетворением отмечаю, что одному из моих добровольцев я спас жизнь прямо на поле боя, остановив кровотечение из долженствующей стать смертельной раны. Еще один смог закончить бой с переломанными руками, правда, зарастание оказалось нестойким. Пришлось ему потом долечиваться в Обители, а мне – выслушивать ехидные смешки дежуривших в приемном покое братьев. Главное другое – способ работает…
Из личных записок брата Альгуса
Архив Цитадели
22 декабря 1544 года
– Упыри паршивые, – с плохо сдерживаемой злобой процедил Бронемир, барон Кадашевской слободы, остановившись над высушенным трупом дружинника. – Перебить всех, до последнего.
– Перебьем, – пообещала жрица Златолюба, стоящая чуть в отдалении. – Это дело рук Треми, я уверена. А они действуют по указке навов.
– Темные? – переспросил Бронемир.
Жрица прекрасно знала, как довести своего барона до яростного исступления. Навов и весь Темный Двор Бронемир ненавидел, сколько себя помнил, а ей только оставалось не дать этой ненависти угаснуть.