Голос, выходивший из узкой как щель пасти, был, несмотря на величину говорившего, разборчивым и не очень-то громким:
– Рад видеть новых братьев! – пророкотал гигант. То ли блоха невиданных размеров, то ли человек, шуткой судьбы засунутый в этот хитиновый панцирь. – Я слышал о многих из вас. Я ждал, что когда-нибудь вы придете. Воля Черноцвета неумолима!
На полу, хрустя и чавкая под ногами отряда, лежали остатки еды. Служителю явно приходилось много жрать. Эдакий дракон в пещере, которого кормят испуганные окрестные крестьяне. За счет этого мусора в храме жутко воняло, но обитатель давно не замечал этого.
Выйти он не мог. Все это сооружение или строили прямо вокруг него, или же он когда-то был меньше и смог заползти сюда.
– Доброе утро! – сказал Кат. – Скажите, а мы обязаны стать братьями или можно как-то договориться иначе?
Его всегда напрягали религиозные обряды всех видов, а в исполнении этого полукраба-получеловека – тем более.
Книжник что-то тихо прошептал, но было не до него. Кат начинал злиться, а это чувство обычно приводило или его за решетку, или противника в могилу. Второе, кстати, чаще.
– Мы никого не заставляем, – рыкнул Служитель и чуть выдвинулся вперед.
– Кат, не зли его. Он нас раздавит, – прошипел Скрудж.
– Могу, – махнуло головой чудовище. Тонкие пики усов задели стену и заскрежетали по чужим костям. – Но не буду. Если вы не станете нашими братьями, то обретете иную смерть. Здесь найдется, кому вас съесть. Я побрезгую.
– Простите, а вы из кого мутировали? – уточнил Книжник. – Из человека или зверя? Мне для книги, если что.
Служитель взревел. Наверное, не очень привык к вопросам, а может быть, болело что-то. Кат не разобрался. Мощным рыком его едва не снесло с ног, зато отодвинуло почти ко входу. Дыхание у Служителя и так не было образцом свежести, а когда кричит – совсем печально. Респиратор, наверное, теперь забился.
– Откройте мне свой разум, черви! – ревел крабочеловек. – Или идите на корм нашим братьям!
Видимо, действительно расстроился.
Кат почувствовал, что голову словно начинает сжимать обруч. Тонкий, как струна, но такой же режущий, словно пытается распилить череп пополам. За спиной, где светлел вход, уже набилось несколько серых. Они выглядывали, испуганно кривили губы, один упал на колени, будто умоляя Служителя о чем-то.
Судя по тому, что Ким, обхватив голову руками, уже лежал на полу, Бурана тошнило прямо на остатки трапезы Служителя, а Скрудж и Книжник шатались, пытаясь не упасть, досталось всем.
Кат снял кажущийся свинцовым автомат с плеча и взвел затвор.