Как и положено страшно избитому человеку, Спайк с видимым усилием перебрался на кровать и лёг лицом вниз.
— А лихо он их, — двигаясь по коридору, сказал один надзиратель другому, — ты видел?
— Откуда? Я на кухне был.
— Зайди, запись посмотри.
— Вот оно мне надо! — И они разошлись каждый по своим делам.
* * *
Через час, этапный транспорт Корвет «С-716», отделился от Морловийского орбитального комплекса «Криогелис» и начал разворот. На границе искусственного гравитационного поля, корвет качнуло.
— Придурки, — пробормотал Спайк, — компенсатор отрегулируйте.
Короткой вспышкой маневрового двигателя, корвет толкнул себя дальше от «Криогелиса» и, спустя несколько минут, запустил маршевый двигатель. Оставляя позади себя огненный факел, сошёл с орбиты и двинулся прочь от планеты. Заработал гравируль, корректируя курс. Через пол часа, мощность двигателя резко возросла. Гравитационный компенсатор изменил направление гравитации и увеличил поток. Этим, он компенсировал перегрузки, которые неизбежно возникают при ускорении. Люди, внутри корабля ничего не заметили. Не будь этого компенсатора, людей бы просто размазало по стенам. Да и сами стены расплющились бы в лепёшку.
— Эй! — По радио крикнул кто-то с «Криогелиса». — Мартера живым довезите!
— Довезём! — Отозвался вахтенный офицер.
Мощность двигателя возрастала. Радары щупали впереди себя пространство, экраны тускло светились, мигали индикаторы и шелестела вентиляция. Было спокойно и обыденно.
— Корректировка, — доложил навигатор.
Автопилот чуть дёрнул гравирулем, поворачивая корабль на нужный курс.
Ничто не предвещало неприятностей…
Принесли обед. Через открывшееся окошко подали пластмассовую миску с супом, ложку из того же материала и стакан прозрачного компота.
— А хлеб? — Спросил Спайк.
— Обойдёшься, — ответили ему и захлопнули окошко.
Он сел на кровать, неспешно съел суп и посмотрел на маленькую видеокамеру, что торчала в углу камеры. Рано ещё. Нужно выждать пару дней. Корвет отлетит от Морловии и тогда он может что-то предпринять. А сейчас ещё рано. Терпение превыше всего.
Он выпил компот, поставил посуду на пол и лёг. Жаль, туалет в камере свой. Было бы, как на старых кораблях: для одиночных камер один, общий в коридоре. Тогда он мог бы выйти из камеры на вполне законных основаниях. А так, придется прорываться. Трудно. Одно неверное движение обернётся провалом его замысла.
— Посуду давай! — окошко вновь открылось и в камеру заглянул раздатчик. Он был из числа заключённых, которому за хорошее поведение, разрешили летать на корвете и быть почти что частью экипажа. Он раздавал пищу, носил книги, стирал бельё и убирал помещения.