На прощанье гестаповцы сказали ей:
— Твое счастье, баба! Попадешься еще, заработаешь петлю. В другой раз немедленно сообщай нам о таких визитах!
Отвечая на их вопрос, я знал, что жена Тонды живет в одной квартире с Волейниковой, и надеялся, что Тонда не все сказал гестаповцам и умолчал о том, что Волейникова сотрудничала с нами и снабжала продовольственными карточками.
После войны я встретился с товарищем Волейниковой, она вспоминала, что замерла от страха, дожидаясь моего ответа.
— Я знала, что меня выдал Тонда, но вместо него привели тебя. Мы говорили одно и то же, лучше и не могли бы ответить.
На допросы из Панкраца во дворец Печека меня возили ежедневно. Однажды, когда я ждал в «четырехсотке» своего вызова, в комнату ввалились чешские агенты. Они бросили на подоконник портфель и похвастались:
— Опять пристрелили болвана!
Я посмотрел на портфель и узнал его: это был портфель Вашека Курки.
Дежурный гестаповец Залуски спросил их:
— Кого это вы пристрелили?
— Курку.
Эта новость потрясла меня. Не успел я прийти в себя, как меня вызвали на допрос. Ввели жену Курки и обрушились на меня:
— Жил у Курки?
И к ней:
— Знаешь его?
— Нет.
Что будет? Вашек убит, она еще об этом не знает. Сохраняя спокойствие, быстро отвечаю:
— Пани не знакома мне, а я ей. Когда я бывал в доме Курков, Вашек был один. Он говорил, что его жена уехала навестить своих родственников в Подлуги, где пробудет примерно две недели, а может, и больше. «Она не должна знать, что ты тут был и что я в действительности делаю. Она думает, что я работаю на складе „Братства“», — говорил Вашек. Пани Куркова никогда меня не видела, мы не знакомы.
Меня сразу же увели.
Я не был уверен, поняла ли Куркова, почему я так отвечал, и будет ли поддерживать мою версию. Это была опять одна из тяжелых минут.
Больше мне не устраивали с Курковой очной ставки, и я не встречал ее ни в Панкраце, ни во дворце Печека.
Только после войны я увидел ее живой и здоровой.
Новая очная ставка. Ввели товарища Бегоунка. Посадили напротив Зандера. Его били палкой по ступням. Это одно из самых тяжелых болезненных наказаний. Потом от боли нельзя встать на ноги.
— Знаешь его?
— Нет!
— От кого получали сигареты, деньги и карточки?
— Ни от кого не получали. Все покупали на черном рынке.
Зандер обратился к Бегоунку:
— Кому все это давал? Кому давал сигареты?
— Никому.
Опять ко мне:
— Курево получали от него?
— Ничего я не получал, и вообще не знаю, кто это такой.
О связи с товарищем Бегоунком мне было известно, но лично его я не знал. С ним был связан Фиала, но когда мы эту связь прервали, с Бегоунком встречался Вашек Курка. Через товарища Бегоунка мы связались с товарищами из Моравии и старались наладить связь со Словакией. Так как Курка был убит, а Фиала знал только то, что Бегоунок помогал нам материально, мне удалось отбить и эту атаку.