Сверху протянулась живая рука, потрогала лицо Перхуши:
—#Гуалэ8
Другая рука коснулась теплыми, грубоватыми пальцами щеки доктора.
—#Живой?#— спросили по-русски.
И доктор сразу все вспомнил.
—#Ты кто?#— спросили его.
Он открыл рот, чтобы ответить, но вместо слов изо рта вместе с паром пошел хрип.
—#Во ши ишэн,#— захрипел доктор на своем ужасном китайском.#— Банчжу… банчжу… цин бан воу.9
—#Доктор?
—#Во ишэн, во ши ишэн…#— хрипел Платон Ильич, тряся рукой с пенсне.
Китаец, который постарше, заговорил по-китайски по мобильному:
—#Шон, тащи сюда какой-нибудь мешок, тут полно малых лошадей, и возьми Ма, тут один жив, но он тяжелый.
—#Откуда же вы ехали?#— спросил он доктора по-русски.
—#Во ши ишэн… во ши ишэн…#— повторял доктор.
—#Он ничего не понимает,#— сказал другой китаец.#— Видно, совсем ум отморозило.
Вскоре появились еще двое китайцев. В руках у одного был мешок из живородящего холста. Китайцы стали хватать беспокойно ржущих лошадей и совать их в мешок.
—#Кобылы нет?#— поинтересовался старший.
—#Нет,#— ответил ему китаец и с усмешкой показал пальцем на круп чалого, торчащий из рукава Перхушиного тулупа.#— Смотри, куда забрался!
Он схватил чалого за задние ноги и вытянул из рукава. Чалый отчаянно заржал.
—#Голосистый!#— усмехнулся старший.
Когда всех лошадей поклали в мешок, старший кивнул на доктора:
—#Тащите его.
Китайцы стали вытаскивать доктора из капора. Это было не просто: ноги Платона Ильича переплелись с ногами покойника, пихор в углу примерз к доскам. Доктор понял, что его спасают.
—#Сесе ни, сесе ни10, — захрипел он, стараясь неловкими телодвижениями помочь китайцам.
Вчетвером они вытащили его из самоката, опустили в снег. Доктор попробовал встать на ноги, опираясь на китайцев. Но тут же увяз в снегу: ноги совсем не слушались. Он не чувствовал своих ног.
—#Сесе ни, сесе ни…#— хрипел он, ерзая в глубоком снегу.
Старший китаец почесал свой нос:
—#Несите его в поезд.
—#А этого возьмем?#— спросил молодой китаец, кивнув на Перхушу.
—#Ты же уже знаешь, Хьюн, мой конь не любит мертвецов,#— усмехнулся старший и с гордой полуулыбкой кивнул назад.
Китаец автоматически перевел взгляд по направлению его кивка. Там, метрах в ста от самоката стоял огромный конь, высотой с трехэтажный дом. Серый в яблоках, он был запряжен в санный поезд, везущий четыре широких вагона — один зеленый, пассажирский и три синих, грузовых. Укрытый красной попоной, конь стоял, шумно пуская пар из широченных ноздрей. Вороны кружили над ним и сидели на его красной спине. Белая грива коня была красиво заплетена, упряжь сверкала на солнце стальными кольцами.