Так вот — видела я там и монахов, и простых трудников, и послушников. Люди были одеты по-разному, в том числе и в повседневную рабочую одежду. Старые отрепья не являлись обязательным условием и признаком монашеского служения. А на этом были такие заношенные тряпки… И я поняла, что придется покупать обратный билет в Якутию — однозначно. Потому что любая борьба — она за что-то, должен присутствовать стимул. А тут его не наблюдалось. А значит и Хозяин нам не светит, то есть — всему Рдейскому краю.
Из дома выглянула директорская жена тетя Света и позвала меня войти. Пройдя внутрь, я застала всех в большой комнате за столом. Не за обеденным, а за столом переговоров. Потому что на нем пока стоял только букет тюльпанов. Все оглянулись на меня и леший тоже. Безразлично посмотрел на лицо, опустил взгляд ниже, и он стал совсем отсутствующим — мужчина сразу отвернулся. Ну да, он десять лет не то, что девицу в джинсах — вообще считай, женщин не видел. А тут вошло по определению — запретное искушение, так еще и в штанах в обтяжку. Это я не продумала. Тут заговорил Саныч — как-то устало и совсем невесело:
— Садись, Ксана, расскажи, как дело обстоит с кладом.
Что-то нужно было делать, точно нужно и притом — срочно. И я попыталась, потому что Сан Саныч опустил закрылки, потух. Я его знала достаточно, чтобы уловить явные признаки уныния и апатии. И я рассказала:
— Во-от… значит, что в этом кладе есть? А есть там около десятка золотых… и т. д. — перечислила все, что помнила. А леший сидел и молча слушал, не выражая интереса совсем никак, пока речь не зашла о самородке. Я внимательно следила за выражением его лица, насколько это выражение можно было вообще отследить за седой растительностью. Когда я сказала о золотом сердце, по его лицу пробежала быстрая гримаса… и все. Что это было, я не поняла, но точно не радость. Скорее, наоборот. Если бы тут к месту было страдание, то это было бы оно. Но с чего?
Этого мужика нужно было как-то расшевелить, его необходимо было элементарно привести в порядок и показать невесте в приличном, товарном виде. А как?
— Помощь мне ваша нужна, э-э…?
— Прохор Григорьич, — буркнул мужик.
— Я так поняла, что вы к нам ненадолго, так же?
Он поднял на меня глаза.
— Дело в том, что этот-то клад никуда не денется, а вот тот, что во Пскове… Я объясню сейчас.
Я уселась на стул и, повозившись немного, собралась с мыслями.
— Я еще когда только начинала заниматься поисками, сразу во Псков поехала. А куда еще-то? В далеком прошлом это центр торговли всего северо-запада, перекресток европейских торговых путей. Историческая часть внутри большой крепостной стены — это старый город. Там, конечно, рылось и застраивалось все эти годы и столетия. Но существуют еще полуразрушенные крепостные башни и сами осыпавшиеся стены огромной протяженности. Так вот — там есть парк. Тот, который тянется от памятника Пушкину и Арине Родионовне до самой Псковы. А там дубы… И корни аж под…