– Михаил Герасимович… – начал Небольсин.
– Зовите меня просто Мишель, я уже привык.
– Хорошо, Мишель. Я человек сугубо беспартийный.
– Я тоже! – подхватил Басалаго. – Но вмешаться необходимо.
– И мне, – продолжал Небольсин, – как-то не хочется вдаваться в те распри, которые раздирают Россию. У меня – дистанция. Самая ответственная и самая гиблая: от океана до Кандалакши. Вылети одна гайка – и вся дорога треснет. От Петербурга до Мурмана, а точнее – от Петербурга до Лондона. И мне своих дел хватает… вот так! Выше козырька фуражки.
Басалаго щелкнул кнопкой перчатки. Сказал:
– Печально… весьма печально.
– А вы устроились? – спросил его Небольсин совсем о другом.
– Да. Я поджидаю крейсер «Аскольд». Правда, мне нужен не столько сам крейсер, сколько его командир.
– А где они сейчас болтаются?
– Сейчас застряли в доках Девонпорта. Думаю, в начале лета крейсер уже будет здесь… Ну, прощайте тогда! – поднялся лейтенант, быстрый и резкий. – Вы на «Чесму» сегодня придете?
– А что там? – зевнул, Небольсин.
– Пьянка. В узком кругу своих. Будет, кстати, Уилки… он самый приятный из англичан. Верно?
– Да, Уилки парень славный… Приду! Выпивка не помешает…
И никогда еще не пили на Мурмане так много, как в эти дни – дни, последовавшие за Февральской революцией. По ночам суетливо хлопали выстрелы. Но это были выстрелы не политические, это убивались насмерть из-за баб, из-за денег, просто так, от осатаневшей полярной жизни. Нет, никаких потрясений и разливов крови «революция» на Мурмане не ведала… С чего ей ведать?
В апреле вернулся в Петроград из эмиграции Ленин, но его «Апрельские тезисы», столь мощно прозвучавшие в столице, дошли до Мурмана лишь слабыми отголосками в нарочитом искажении телеграфистов-эсеров, засевших на станциях от самой Званки до Колы… Так оно было. И так подготавливалось то, что потом непременно произойдет, и происшедшее потом повернется к людям как бедствие – лютое, неисправимое.
* * *
Из Петрозаводска приехал Каратыгин с красным бантиком в петлице новенького драпового пальто. Встреча его с Небольсиным произошла на улице, невдалеке от станции.
– Господин Небольсин! Аркадий Константинович, постойте…
Небольсин выждал, пока запыхавшийся контрагент не доволочил до него тяжеленный чемодан, стукавшийся об рельсы.
– Ух! – сказал. – А вы напрасно не поехали со мною. Вас бы тоже, наверное, выбрали…
– Куда я должен был ехать с вами?
– В Петрозаводск – на выборы.
– Значит, выбрали тех, кто догадался приехать?
– Нет. Но мы же с вами не последние люди на дистанции. «Что в чемодане? – думал Небольсин. – Спекульнул?»