– В Петроград, по назначению…
– Назначение – Керенский, – сказал Небольсин.
– Назначение новое – Ленин, – ответил Павлухин. Небольсин вдруг перешел на «ты»:
– Слушай, а ты парень хитрый. По глазам вижу: в рот пальца не клади. А в Архангельске дураки сидят: не понимают всей сложности мурманской обстановки.
– Зато они раскусили обстановку в Совжелдоре, и про вашу речь там уже им известно.
Небольсин кашлянул в растерянности.
– Они еще не знают, что меня в Петрозаводске убивали.
– Убили? – со смехом спросил Павлухин.
– Зачем мне это нужно? – ответил Небольсин.
– Вот и хорошо. Живите себе на здоровье…
Аркадий Константинович выждал минуту, сказал:
– Я не возражаю. Чем больше грузов отправим в Россию, тем лучше для России, так я это понимаю. Но английский и французский консулы – мои приятели, вместе водку сосем.
– Сосите и дальше, – засмеялся Павлухин. – А вагоны нужно отправить…
Договорились так: Небольсин ничего не знает – ничего не знает и знать не желает; Павлухин пусть сам разыщет Песошникова, машиниста паровоза № 213, и тот к составу, идущему с беженцами на Петроград, может прицепить и эти вагоны..
– Только Песошников не согласится, – сказал Небольсин, снова заваливаясь на койку.
– Почему же?
– Вагоны в тупике, и надобно растолкать через сортировочную горку теплушек сотню, не меньше, чтобы до них добраться. Это же адская работа!
Павлухин ушел.
Скоро защелкали стрелки, пошла перекидка вагонов по путям, начались свары и драки. «Дома» срывались с мест, уезжали в Колу, другие перетягивались обратно. Аркадий Константинович даже не верил: «Ведь это адская работа!» Лязгнули буксы, и вагон Небольсина тоже поехал к черту на кулички. А мимо окон начальника дистанции, смело и решительно, Песошников протащил пять длинных запломбированных вагонов – с алюминием и селитрой. «Не большевик ли он, этот Песошников?» – подумал тогда Небольсин. Но это дела не меняло: завтра пять драгоценных вагонов будут уже в Петрограде…
«С волками жить – по-волчьи выть!» – думал Небольсин; это действительно утешительная поговорка.
* * *
Фронт уже почти развалился, солдаты разъехались по домам, увозя (для покрепления хозяйства) винтовки и патроны; на войну все плюнули как-то разом, и немцы, пользуясь развалом русской армии, быстро наступали на молодую страну.
Невесело это было. Совсем невесело…
Посыльная «Соколица» вырвалась из Архангельска почти последней – в горле за нею уже сомкнулись льды. Но из Мурманска ушел «Иртыш» – ушел с матюгами, с резолюциями, посылая флагами на мачтах проклятие Главнамуру и его главе – контр-адмиралу Ветлинскому. «Иртыш» затерло во льдах – он не смог прорваться в Архангельск. Но этот случай был показателен: настроение на флотилии изменилось.