Полковник не шевельнулся, стоял – как дуб, кряжистый, и медленно наливалась кровью его шея.
– Сдай мандат, контра! – заорал Процаренус.
– У меня… нет мандата.
– Как же ты служишь нам?
– Служу… на честное слово.
– У царского офицера нет честного слова!
И тогда Сыромятев пошел вперед грудью.
– Врешь! – выкрикнул. – Есть!
– Мы не удосужились выписать, – сказал Ронек.
Процаренус жестом подозвал к себе бравых «порученцев»:
– Полковника – в последний вагон. Отвезем куда надо. Там он расскажет нам подробнее, каковы его «вера и правда».
– Это подлость! – Ронека даже замутило. – Как вы можете? Человек пришел в Красную Армию по доброй воле, еще до призыва всех офицеров, он честный офицер… Он – хороший человек!
Сыромятев протянул инженеру руку на прощание.
– Петр Александрович, – сказал он, – не надо меня расписывать… Лично вам и лично товарищу Спиридонову я очень многим обязан. И благодарен! Но… не огорчайтесь: я предчувствовал, что этим все и кончится для меня… Еще раз – прощайте!
Сыромятева под конвоем увели, и Процаренус взялся за Ронека:
– Ну а с вами у меня будет разговор особый… Кстати, совжелдоровец, вы большевик?
– Беспартийный большевик, – ответил ему Ронек.
– Сейчас, – продолжал Процаренус, – следом за мною пройдет на Званку французский бронепоезд. Так вот, не вздумайте дурить и перекрывать перед ним пути.
Ронек стянул с головы путейскую фуражку, погладил пальцем молоточки на скромной кокарде.
– А ведь знаете, – ответил спокойно, – я человек предусмотрительный. На всякий случай я перекрыл пути не только перед бронепоездом, но и перед вашим эшелоном тоже. Ибо мне многое не нравится в вас… Может, вы и убежденный человек. Мне, как беспартийному большевику, судить о вас не следует. Но все, что вы сделали, делаете и будете делать, – все это вносит сумбур и путаницу. Есть честные люди на дороге, которые, к сожалению, честно поверят вам.
– Вы это… пошутили? – нахмурился Процаренус.
– Увы, я серьезный человек. И мне не до шуток.
– Французский бронепоезд должен пройти. Я дал слово в Мурманске местному совдепу. И не только совдепу, а и… выше!
– А я дал слово своей совести, что задержу его. Любыми средствами: петардами, завалами, винтовками, гранатами, камнями… Вас я задержу тоже, – закончил Ронек тихо.
И тут Процаренус понял, что этот маленький человек, почти мальчик, с такими нежными ручками, этот инженеришко говорит правду: они будут драться.
– Взять контру, – велел Процаренус.
…Сыромятев сидел в узком купе за решеткой (купе было когда-то почтовым) и видел, как Ронека стащили под насыпь и застрелили тремя выстрелами в упор. Убили зверски, грубо и неумело. Кажется, когда поезд тронулся, Ронек был еще живым – он вдруг перевернулся и скатился по щебенке вниз под насыпь…