Они гуляли по дорожкам, обедали на поляне, собирали желуди, забыли букеты из листьев на какой-то старинной скамейке, декламировали стихи. Маричка и Миша признавались другу другу в любви из разных углов длинной колоннады, в которой эхо соединяло расстояния и превращало шепот в громкий звук. Они и вправду любят друг друга… Юра стоял в стороне. Они уже собрались уходить, когда обнаружили зоопарк в конце аллеи. Было поздно, но эти двое опять начали клянчить, и, естественно, он поддался. Они зависли еще на пару часов, разглядывая кроликов, попугаев и лошадок.
На этом белая полоса дня закончилась, потому что они должны были уходить, и Миша расплакался, а потом в городе к ним пристали местные парни, Юра дал одному по голове. Маричка потом назвала их титушками и сказала, что они на их исторической родине, а потом вдруг надулась и сказала, что Юра не должен был поддаваться на провокации. Пока они выясняли отношения, уехал последний автобус. Электрички уже не ходили. В диспетчерской пообещали какой-то из резервов. Резерв приехал через сорок минут, когда Мишка уже спал на руках у Юры, и еще через сорок минут езды от Белой Церкви – сломался…
Он вспоминал этот длинный день и слушал, как она безвольно шагала за его спиной. И тут боковым зрением он увидел конец черной полосы, потому что они проходили мимо забора с надписью: «Ленина 1/2».
– Ленина – это туда!
Они пошлепали по месиву, в которое ливень превратил сельскую улицу. Хорошо хоть кое-где фонари освещали путь.
– Как же мне понадобились бы сейчас мои резиновые сапожки! Вот по таким «дорогам» в них нужно ходить! – захныкала она.
Дом номер четырнадцать, номер шестнадцать…
– Наверное, нам сюда, – неуверенно сказал Юра. На калитке не было надписей. По логике, здесь – Ленина, восемнадцать.
От калитки в глубь двора вела длинная грязная полоса, в прошлом – тропинка. Они потопали по ней. Впереди показалось низкое темное строение.
– Юра, что мы ищем?
– Качели. Я их вижу! Иди сюда!
Они подошли к длинной доске, цепями подвешенной к дереву. Ему было неудобно наклоняться – с Мишей за спиной, – и он попросил ее поднять все кирпичи под качелями. Подсветил ей мобильным, и под одним из камней она нашла ключ, радостно подняв его вверх. Что бы ни было в этом строении, но оно – под крышей.
Она подошла к дому, он заметил, что клеенка уже даже не прикрывает ей голову. Маричка, казалось, не обращала на это внимания. Но то, что игнорировал мозг, показывали руки – они не хотели слушаться и проворачивать ключ. Она пыхтела и дышала на пальцы. Он отодвинул ее, нажал на ключ, тот провернулся, и в замке щелкнуло.