Я, оказывается, и вправду устала. Я никогда в жизни не спала так много. С меня были сняты все обязанности: Александр каждый день приходил, чтобы сидеть с Мишей, вечерами мы вместе с мальчиками иногда читали книжки, иногда смотрели мультики, иногда мы с Юрой, уложив Мишу, смотрели фильмы. Я, часто не досматривая, засыпала. Просыпалась поздним утром, приходила на кухню, где меня уже ждал завтрак. В одиночестве завтракала, потому что Миша в это время был в парке, на уроках по немецкому, в бассейне, на лепке. Вечером Юра приносил еду из внешнего мира.
Я не готовила, не планировала, не писала диссертацию, не заходила в социальные сети. Я мечтала о чем-то неопределенном и бессвязном и спала. Сама вероятность возможного контакта с обществом вызывала отвращение. Я не хотела знать, что происходит за пределами квартиры. Меня интересовало только то, что происходит внутри установленного нами микромира. Мы не говорили с Юрой о нас. Мы спали каждый в своей кровати. Он часто трогал мой лоб и осматривал руку, и иногда я ловила на себе его взгляд. Он осторожничал и быстро отводил глаза. Я не успевала прочесть, что в них. Я сама думала, что в следующий раз – не отведу. Буду смотреть, пока он… не знаю, не спросит что-то, не подойдет, не обнимет. Но я отводила свой взгляд от него, когда мы встречались. В пятницу я почувствовала силы. Я проснулась утром и успела сварить кофе перед тем, как Юра вернулся с пробежки. Он удивился, я угостила его и собралась к себе:
– Можно Александр еще сегодня побудет с Мишей? Я хочу посвятить день одной книге.
Почти весь день я не отрывалась от ноута. Исследования психологов, которые описывались в этой книге, оказались очень полезны для моей диссертации. Я вносила правки в разделы, гуглила, написала письмо автору. Написала Юре СМС: «Пойду с девчонками в кафе». Получила ответ: «Нет». Хм…: «Я уже почти здорова», «Нет», «Юра??????!!!!», через полчаса: «Пусть к нам приходят. Я все равно задерживаюсь», еще через пару минут: «Алкоголь уже можно».
Ира с Катей принесли вино, мы приготовили глинтвейн и опять смотрели «Полночь в Париже». Добрый, хороший фильм. И подруги хорошие, потому что не выпытывали подробностей моих злоключений. Когда-нибудь я им расскажу, но сейчас я боялась, что они на меня повлияют: «Он тебя спас! Он тебя простил! Он такой заботливый…», – и мечтательный вздох в конце реплик. Нет, я не готова была делиться с ними сокровенным и пускать в душу. Я думала так же, но я не вздыхала, и я не грезила о нас. Нельзя грезить о том, что на расстоянии вытянутой руки. Это почти есть, это почти правда. Но мне было важно к себе прислушаться и почувствовать, что я этого хочу. Не должна, не ожидаемо пойду на поводу, не логично, не по правилам, а именно потому, что хочу и потому, что готова. Я слушала свое тело и, впервые в жизни, сердце. Сигналы тела с каждым днем становились отчетливее. Сердце молчало. Эй, ты существуешь?