Этот сдвиг убеждений заметен даже в наших религиозных институтах. Столетие назад на христианских похоронах утверждалось, что Бог способен попрать смерть. Сегодня христианские похороны больше напоминают церемонии прощания, предназначенные для того, чтобы припомнить и превознести достоинства покойного и его жизненные уроки.
Два столетия назад концепция ада пользовалась достаточным влиянием, чтобы спровоцировать то, что в Америке мы называем «великим пробуждением». Когда Джонатан Эдвардс живописал, как Бог подвешивает грешников на волоске над адским пламенем, слушатели в ответ толпами обращались в веру с покаянными слезами. Сегодня концепция ада настолько бессодержательна, что можно услышать что-нибудь вроде «сегодня адски холодно». Слово «небеса», некогда символ высшей надежды смертных, знающих о том, что их жизни есть предел, превратилось в синоним неба, как в выражении «голубые небеса». В романтических балладах с раем ассоциируется любовь. Такие эпитеты рая, как «небесный», «неземной» и «божественный», применяются для описания чего угодно – от нарядов до лимонных меренг! Появляется все больше признанных христианских лидеров, публично заявляющих, что они не верят в жизнь после смерти. Я встречаю их повсюду. Они все меньше и меньше склонны отрицать выводы, к которым пришли. Я имею в виду таких людей, как Дон Кьюпитт в Англии, Ллойд Гиринг в Новой Зеландии, Роберт Фанк и Шуберт Огден в Америке[52]. Прочие религиозные деятели учатся выражаться обтекаемо: вроде как не кривят душой и вместе с тем не выражают явной убежденности.
Прибытие в точку, где приходится признать, что суть религии умирает, для многих равнозначно концу путешествия. Бог умер, и если одним из нас не остается ничего другого, кроме как собраться вокруг могилы и оплакать его[53], другие с радостью входят в мир, где нет религии. Однако я нахожусь не в том и не в другом состоянии. Точку, к которой привело наше исследование, я считаю не концом путешествия, а лишь концом поисков смысла жизни в сфере религии. Я считаю, что в настоящий момент подошла к концу именно религиозная часть путешествия. Предпосылки, на которых была построена религия, ныне оказались недействительными. Бог, которого считали вмешивающейся в нашу жизнь сверхъестественной сущностью, живущей на небесах, уже не выглядит правдоподобным, и на вопрос Иова о том, есть ли жизнь после смерти, ответом становится решительное «нет». После признания этих новых реалий интеллектуальный конфликт, который тревожил людей при попытках цепляться за религию как гарантию защищенности, наконец разрешился. Но в результате мы потерпели фиаско в поисках цели и смысла. Следует либо найти новую отправную точку этих исканий, либо завершить их.