Шерсть на малыше тут же взъерошилась. Он зашипел и растопырил свои лапки, выпуская острые когти, и вырвался из рук ребёнка, безжалостно расцарапывая нежную кожу.
— Ай, — вскрикнула девочка, выпуская животное.
Сладчайший, тонкий аромат её боли и страха опалил его суть в неуловимое мгновение, заставляя на миг закрыть глаза от истомы. Он быстро присел на корточки.
— Дай посмотрю, — попросил её, заглядывая в голубые глаза.
Девочка доверчиво протянула ладошку, показывая царапины. Он легко подхватил малышку на руки и едва прикоснулся губами к её губам. И не сводил с неё взгляда, впитывая в себя нежное тёплое дыхание, пока ребёнок неожиданно не потерял сознание.
— Альва… Не может быть, — радостно прошептал, бережно укладывая её на скамейку. — Ну вот ты и попалась, малышка. Мы с тобой ещё обязательно встретимся. Когда ты подрастёшь для меня.
Он выпрямился, запоминая деликатесный вкус, как хищник, нашедший свою добычу. Улыбнулся. Планета Земля оправдывала ожидания.
Хорош… Так хорош, что впору отправить его на помойку. Это же надо, как великий и светлый ум, наделённый талантом дизайнера, умудрился его так испортить. Этот сочный, вкусно пахнущий, хорошо приготовленный… бифштекс, который выглядит на плакате, как…
— Мы что рекламируем? — наконец громко спросила Варвара Анатольевна, задумчиво потирая пальцами подбородок. — Элитный ресторан или общественный сортир?
Она развернулась к Рафу, который в точности копировал её жесты, задумчиво дожидаясь похвалы.
— Что? — недоуменно переспросил худощавый парень, обращая томный взор больших тёмно-карих глаз на начальницу.
— Серо-коричневый кусок на белой тарелке. На что похож? Это, по-твоему, реклама лучшего стейк-хауса города? Ты бы хоть листья салата положил, красных овощей. За что мы заплатили деньги фотографу?
— Владельцы сказали, что их мясо выглядит великолепно и дорого независимо от декораций, — угрюмо буркнул дизайнер. — Они настоятельно рекомендовали не портить овощами шедевр.
— Много они понимают в рекламе! Но если наша кампания с треском провалится, то мы вместе с тобой окажемся на улице безработными.
— Переделаю…
— Уж, пожалуйста, постарайся. Добавь розового, пусть он станет аппетитным. Любой должен захотеть его съесть, когда будет проходить мимо него. Человек обязан просто слюни пустить от предвкушения удовольствия! Да ещё и за такие деньги, какие дерёт этот крутой ресторан. Ясно?
— Более чем, — насупился молодой мужчина, резво начиная сворачивать в рулон плакат с изображением со стойки. Его обиженно поджатые губы намекали на то, что такой оценки работы он никак не ожидал.