— Не знаю почему она тебе ничего не рассказывала, — пожал плечами отец, — а вообще часто ты с мамой говорила по душам?
Татьяна задумалась и ответила:
— А ты знаешь, ведь не часто. Она была всегда занята делами, а у меня тоже было мало свободного времени — обычная школа, музыкальная, хореографический кружок.
— Ты танцевала? — удивился отец.
— Как таракан на блюдце, — рассмеялась Татьяна, — двигаться в такт музыке научили и то ладно. Но ты не отвлекайся. Мама пела на танцах, а ты был в нее влюблен. И что дальше?
— Сначала я как-то не решался подойти и с ней познакомиться, — продолжил отец, — но вот как-то после одного из вечеров мы вышли с ребятами с танцев и я вижу, что к твоей маме клеится какой-то хлыщ здоровый. Хватает ее за руки и тянет. Я подошел, заступился, возникла драка…
— И конечно, ты всех побил.
— Нет, как раз наоборот, — улыбнулся отец, — нас, курсантов, было только трое, а местных человек двадцать. Я оказался в больнице, меня еще и исключить хотели из училища за драку в общественном месте. Но твоя мама пришла ко мне в училище, рассказала моему начальству как на самом деле все было и меня простили. Потом мы с твоей мамой начали встречаться, затем расписались, родилась ты, я закончил училище и меня направили в бригаду морской пехоты в «Спутник» в Заполярье. Вот мы всей семьей и поехали. Нам комнату дали в общежитии. Для меня это был самый счастливый период моей жизни, когда мы были все вместе — ты, я и мама.
Отец замолчал.
— И что было дальше? — спросила Татьяна.
— Сейчас, когда прошло столько лет, — сказал отец, встав со стула, — я понимаю, что иначе, чем получилось у нас с твоей мамой и быть не могло. Сначала мы очень любили друг друга. Мы радовались редким встречам в мои увольнительные, когда еще я учился в военно-морском, а она в музыкальном училище. Мы гуляли по Крещатику, целовались, покупали вишни, а жили в просторной трехкомнатной квартире ее родителей, твоих бабушки и дедушки… кстати, как они себя чувствуют?
— Ничего, живы здоровы, — ответила Татьяна, — постарели только сильно, а так ничего.
— Они были против нашего брака, — сказал отец, — они всегда готовили для своей дочери иную судьбу, чем участь жены военного. И вот так случилось, что когда из теплого большого Киева мы приехали в маленький холодный поселок в Заполярье, то твоя мама заскучала. У меня в то время были частые и длительные опасные командировки по нашей стране и за рубеж. Везде, где была война, туда и я ездил. А когда я уезжал в очередную длительную командировку, твоя мама вместе с тобой отправлялась в Киев к своим родителям, чтобы не скучать в одиночестве в холодном Заполярье. Она на своей родине в Киеве пела, занималась преподаванием вокала, она там жила. А возвращаясь в Спутник, когда и я туда приезжал, начинала скучать, не знала куда себя деть. Она любила свою работу, свою жизнь, которая была у нее в Киеве, а я любил свою работу и свою жизнь, которую я не мыслил без морской пехоты. И конечно, в отношениях между нами произошел разлом. Мы просто не понимали друг друга. Мы были слишком разными, чтобы быть рядом. Но была еще ты, маленькая Татьяна, ради которой мы сотни раз снова и снова пытались строить свои отношения с нуля.