Где же он теперь находится и как доберется до Сквозняка в таком виде? Его первый же наряд милиции остановит и в кутузку определит. Краб поднялся и медленно побрел к виднеющимся вдали строениям. Все остатки денег, какие у него были из кармана пропали. То ли бандиты вытащили, когда его здесь бросили, то ли местные бомжи постарались. Зато хоть паспорт остался. Еле-еле добрался до дороги, по которой шумно сновали туда-сюда машины.
На дороге то, чего он опасался, и случилось. Видимо еще издалека наряд ППС заметил бредущего по пустырю грязного, пошатывающегося мужчину и затаился в засаде за кустами бурно распустившейся зелени.
*****
Когда Краб приблизился к месту засады, где засели милиционеры, из-за этих самых кустов выскочили два бодрых стража порядка и весело преградили ему дорогу.
— Куда направляемся? — наглядно торжествуя по поводу удачного задержания, спросил один из милиционеров.
Краб остановился, перевел дух, потому что даже пешее преодоление свалки после избиения его бандитами Серого давалось ему с трудом и ответил:
— Домой иду…
— А где твой дом? — спросил милиционер.
— Я в Москве проездом, сейчас живу у дочери за городом, — ответил Краб.
— Проездом?! — обрадовано воскликнул милиционер, уже чувствуя своим носом наживу. — И документов, конечно, нет?
— Есть паспорт, — ответил отец Татьяны и полез в карман.
— Спокойно, — скомандовал милиционер, — руки подними вверх, я сам достану.
— Сержант, меня избили и бросили на свалке… — начал было пояснять ситуацию Краб, но до того молчавший угрюмый милиционер-прапорщик скомандовал:
— Заткнись, разберемся!
Краба обыскал сержант, обшарил все карманы, достал паспорт и констатировал, внимательно разглядывая документ:
— Залетный фраер. Прописка какая-то левая в Вологодской области и регистрации в Москве нет. Прописался недавно в Вологде, а до этого где был?
— В Африке в командировке, — ответил Краб, уже понимая, что его просто так не отпустят, — учил негров русскому языку и литературе.
— В Африке? — усмехнулся сержант, — шутник. Посмотрим как ты будешь в камере шутить. Так говоришь, что избили тебя?
— Избили, — ответил Краб.
— А кто?
— Не знаю я, — ответил отец Татьяны, — я не запомнил.
— Придется с нами проехаться, — ласково предложил милиционер, — до выяснения твоей личности, посидишь в «телевизоре» со своими коллегами.
Спорить с ментами было бы глупо, еще глупее было бы оказать сопротивление, потому что милиционеры были вооружены, стояли крепко на ногах, не то что сам Краб, все тело которого ломило от побоев. И он подчинился. Его привезли в отделение и посадили в «телевизор», где кроме него дремал на лавочке воняющий мочой старичок, а в углу сидел молодой парень с хмурым выражением лица. Краб тоже присел на нары, морщась от боли.