— Заглохни, — добрым-добрым басом произнес Барин. — Это гость нашего города, а мы умеем принимать гостей.
— Да, уж умеете, — усмехнулся Шершень.
— Это если гости плохо себя ведут, — продолжил Барин, — мы их воспитываем. Ты зачем ко мне в дом полез?
— Хотел подарок под подушку положить к Новому году, — сказал Шершень.
— Так Новый год уже прошел, — ответил на это Барин.
— Вот и я так подумал, зачем тебе подарок, если Новый год прошел? — сказал Шершень. — И не стал дарить.
— А зря, ведь подарить ты, наверное, хотел мне кассету, на которую Степана Петровича всякой фигни наговорить заставил?
Шершень промолчал.
— Что же ты, Чак Норрис доморощенный, так по-глупому попался? — продолжил свой допрос Барин. — Здесь тебе не Москва и не Питер, где человеку затеряться легко! Мне ведь сразу доложили, о том, что ты в кафе драку учинил. И как от кафе вместе с Пистоном отъехал тоже сразу отрапортовали. А потом на машине Пистона ты мимо поста ГИБДД проехал. Тоже доложили.
— Благодарю, что ты так интересуешься моей личной жизнью, — ответил Шершень, — приятно, когда директор комбината так следит за передвижениями гостей города. Но не нужно было так себя отягощать…
— Не паясничай, — приказал Барин, — я не твоей личной жизнью интересуюсь, а своей безопасностью. Таких, как ты дураков хватает, и я давно уже научился себя от них ограждать. Потому я и богатый, что на десять ходов вперед вижу. Когда ты еще только думаешь, я уже знаю, что ты будешь делать. И когда вдруг Глушитель в гости напрашивается в субботу, хотя знает, что я этого не люблю, то я сразу думаю, что что-то здесь не так. Прокол у тебя вышел, мальчик. Кстати, кроме паспорта у тебя в карманах никаких документов мы не нашли. Ты кто вообще?
— Я человек, — ответил Шершень.
— Ты говно, — вставил Глушитель.
— Цыц, — приказал Барин, — что ты не верблюд, я вижу. Зачем к нам в город приехал?
— К другу на свадьбу, — ответил Шершень.
— Что же ты не на свадьбе гулял, а безобразничать начал?
— Жених на кладбище оказался по вашей милости.
— Так уж таки и по моей? — неподдельно удивился Барин. — Люди рождаются и умирают когда им богом положено. Я пока что не бог. Так что, твои наговоры напрасны. А где ты так драться намастрячился?
— В кружке мягкой игрушки, — ответил Шершень.
— Ха-ха — ха, шутник, — загоготал Барин, — люблю шутников. Особенно когда шутят перед смертью. А работаешь где?
— Какая разница? — спросил Шершень. — Это к делу не относится!
— Нет, относится, — голос Барина приобрел стальные нотки, — если ты мент или ФСБешник к нам специально засланный, то один разговор. А если просто дурак в эти разборки ввязался, то другой разговор. Хотя и на просто дурака ты не похож, и для профессионала действуешь глупо. Так что колись, кто ты, раз уж попался.