— Так поздно загорелось на Сольце! — говорил Набеляк. — Я понял, что пора действовать, только когда услышал три залпа…
— Почему вас так мало? — спросил Высоцкий.
— Вчера под присягу явились все тридцать два, а в роще осталось тринадцать… Остальные разбежались, побросав ружья… И я без ружья. Бросил в бельведере, когда уносил ноги…
Высоцкий встревожился:
— Неужели в городе не видно пламени с Сольца? Ни обещанной пехоты, ни пушек с бомбардирами… — Блуждающими глазами он оглядывал подпрапорщиков и вдруг остановился на мне — Ты, Наленч, еще здесь?.. Отдай ружье Набеляку!
Я отшатнулся, сжимая ружье. «Все Набеляку! И Константин, и ружье!»
— Отдай ружье Набеляку! — повторил Высоцкий. — А сам что есть духу беги в казармы ординарцев! Поторопи часть! Все может погибнуть!
Камень свалился с моего сердца… Я отдал ружье и бросился в сторону Сольца. Высоцкий вернул меня:
— Они должны прийти по Уяздовской… Беги там, чтобы не разминуться. Мы будем ждать на мосту.
На первом же перекрестке путь мне преградили волынские уланы. Они мчались в бельведер галопом. Бегом я вернулся на мост. Подпрапорщиков там уже не было, а с Сольца к Яну Собесскому спешила еще одна российская часть. Я скрылся за деревья и с тревогой озирался: куда же могла деться наша рота?!
Когда мост освободился, я снова побежал к Уяздовской и проскочил перекресток в последнюю минуту: трубя, к нему хлынула лавина российских кирасиров… Я бежал очертя голову и на площади Круглой Церкви уперся в левый фланг польской пехоты… Она стояла на стыке Уяздовской и Мокотовой улиц. Первым попался на глаза поручик Арцышевский.
— Почему стоите? Вас ожидают у Яна Собесского! — сказал я, еле переводя дух.
— Сам не могу понять!
— Цесаревич убит!
— Что?! — Арцышевский вытаращил глаза. — Повтори! Что ты сказал?! — Он порывисто обнял меня. — Милый ты мой! Наконец! Да здравствует Польша! Отлились российскому волку польские слезы!.. И потащил меня к командиру.
Тот стоял перед генералом пехоты — князем Станиславом Потоцким. Потоцкий приказывал отправляться по Мокотовой улице.
— Нам приказано по Уяздовской! — с недоумением ответил командир.
— Вы полагаете, пан полковник, что генералу дивизии неизвестно, куда направлять свои части?
— Я не хотел это сказать, экселленция!.. Значит, вышло недоразумение?
— Недоразумения разберем потом. Следуйте по Мокотовой!
— Слушаюсь! — командир зашагал к колонне.
Я подбежал к нему и передал поручение Высоцкого.
— Генерал Потоцкий приказывает изменить направление. Или, по-вашему, он знает меньше других?
— Цесаревич убит, пан полковник!