Миндаугас наклонился и подхватил утешителя на руки. Тот сразу замурлыкал, уткнувшись влажным носом ему в ухо.
А Мирослава в вестибюле больницы нос к носу столкнулась с Филиппом Яковлевичем.
– Как он? – спросила она.
Хотя могла бы и не спрашивать – вид у двоюродного брата миллиардера был удрученный.
– Врачи советуют готовиться к худшему, – не стал он скрывать от детектива печальную весть.
– Сочувствую, – обронила она еле слышно.
Он посмотрел на нее внимательно и спросил:
– Вы к Вале?
И, не дожидаясь ответа, добавил:
– Вас не пропустят.
– Я знаю…
Он не стал спрашивать, зачем же она тогда пришла, просто взял ее под руку и повел к выходу. А на крыльце то ли предложил, то ли попросил:
– Давайте куда-нибудь поедем, посидим. – И добавил сокрушенно: – Тошно мне.
Она едва коснулась его руки легким поглаживающим прикосновением:
– Хорошо, едем.
Он сел в свою машину, Мирослава в свою. И, не спросив, куда именно ехать, просто последовала за его автомобилем.
Машина Филиппа Яковлевича остановилась возле неприметного кафе «Заячья лапка».
Бельтюков выбрался из автомобиля, дождался Мирославу и спросил:
– Вы не возражаете? – Мужчина кивнул на кафе.
– Нет, не возражаю, если здесь кормят не одной капустой, – попыталась пошутить она.
Он кисло улыбнулся в ответ.
В «Заячьей лапке» не было изысков, но меню радовало приверженцев русской кухни. Здесь подавали борщи, рассольники, уху по-русски, каши с лещом, с тыквой, запеченную рыбу, овощные салаты, расстегаи, кулебяки, блины, кисели и прочие традиционные блюда.
Бельтюков заказал гречневую кашу с лещом, кулебяку с капустой и овсяный кисель. Мирослава решила последовать его примеру, исключив кулебяку.
Официанты в «Заячьей лапке» были вежливы и расторопны, поэтому все заказанное им принесли почти мгновенно.
Филипп Яковлевич ел молча и, казалось, полностью был погружен в свои мысли.
Мирослава не нарушала воцарившегося за столом молчания, исподволь наблюдая за полковником.
Было видно невооруженным глазом, что Бельтюков расстроен состоянием брата и искренне беспокоится за него. Но помочь ему он ничем не мог и, как человек прагматичный, понимал, что сейчас и дом, и бизнес, в котором он абсолютно ничего не понимал, лежат на нем. Одно спасение, что сотрудники – толковые и сами справляются с текущей работой.
Филипп Яковлевич надеялся на Мирона, но парень настолько скис, что от него не было никакого проку. Образно говоря, он напоминал полковнику ландыш, описанный в строках Батюшкова:
«Как ландыш под серпом убийственным жнеца
Склоняет голову и вянет,
Так я в болезни ждал безвременно конца