Связная съежилась, будто продрогла. Вере Александровне тоже сделалось не по себе, она прижала к себе Аленку.
В хате стало тихо, как на поминках.
— Может, брод есть, так переедем? — не совсем уверенно спросила Вера Александровна.
Хозяин покачал головой:
— Летом будет брод…
— А если переплыть? — подал мысль Спиридон. — Какая там ширина? Шагов сорок — не больше… Мы с Любой переплывем, а Вера Александровна вернется…
Со двора послышался визг поросенка. Хозяин посмотрел в окно:
— Вот паршивцы, из сарая выскочили. Свинья опоросилась, на мою голову!
И поковылял из хаты.
Спиридон стал смотреть в окно. По двору вприпрыжку носились два поросенка. В поисках поживы они ковыряли мордашками спорыш. Еще два поросенка застряли в щели под дверью сарая.
Поросенок… А что, если?..
Они думали, что часовые после недавнего события будут особенно тщательно охранять мост. А увидели довольно неожиданную картину. Один немец, толстый, обросший медно-рыжими волосами, стоял в одних трусах, нагнувшись, у края моста, а второй, обнажившись до пояса, поливал его из ведра. Автоматы их висели на перилах моста…
Люба приободрилась, тихо сказала:
— Может, без поросенка пропустят? Видите, какие… веселые?
Спиридон покачал головой:
— Веселые… Эти «веселые» вчера двух партизан повесили.
Часовые так увлеклись купанием, что заметили подводу, лишь когда лошадь уже взошла на мост.
Спиридон больно дернул поросенка за хвост и выпустил. Поросенок поднял визг — хоть уши затыкай. И побежал вдоль речки.
Это было так неожиданно для немцев, что они замерли с протянутыми к автоматам руками.
Еще мгновение — и, громко захохотав, они побежали за поросенком. Спиридон тоже соскочил с телеги и помчался за ними. А Вера Александровна стеганула кнутом лошадь.
Поросенок бежал зигзагами, и немцы раза два шлепнулись в жалящую осоку. Это еще больше распалило их.
Наконец, у самой воды, в камыше, рыжий схватил поросенка за ноги.
— Шпек, шпек![5] — С видом победителя поднял он поросенка над головой.
Спиридон подбежал к немцу:
— Спасибо, дяденька, что поймали! Большое вам спасибо! А то отец голову бы мне оторвал за этого заморыша…
И протянул руку к поросенку, покосившись на мост. Там было пусто, только автоматы чернели на перилах.
Рыжий обиженно заморгал глазами. И вдруг, больно ударив Спиридона по руке, загорланил:
— Век!
Спиридона точно ветром сдуло. Бежал, пока не догнал подводу.
Вера Александровна и Люба, увидев его, облегченно вздохнули.
— А мы чего только не передумали, — сказала Вера Александровна.
— Ну что вы, — Спиридон небрежно махнул рукой, — все нормально. Вот только поросенка жалко.