Красная улица (Кава) - страница 47
— Спиридончик, ты не бравируй. Лучше поклонись лишний раз немцу или полицаю, горб не вырастет. О господи, и зачем они посылают тебя с таким поручением?
Спиридон хотел было обидеться, но, увидев ее глаза, полные материнской тревоги, промолчал, хлестнул кнутом лошадь…
Неожиданно тутукнул паровоз. Спиридон насторожился. Впереди чернел переезд. До войны здесь, должно быть, жил в будке добрый человек — насадил яблонь, вишен, черешен и даже маслин.
Спиридон огляделся: где же полицаи?.. Ах, вон они, сидят на дереве и едят яблоки. Улыбнулся им, взял под козырек.
Ночевал в лесу, тщательно замаскировав телегу.
Тронулся рано, вместе с солнцем. Оно умылось скупой августовской росой, круто покатилось вверх по чаше неба, нежно-синей, украшенной белыми кудрявыми тучками…
А внизу, хоть и ясный день, — однообразно. Песок, редкие кустики ивняка, невзрачные сосенки. Скоро Поворск, там до войны был наш артиллерийский полигон. Именно сюда он забрел, удирая от мордастого бандита. И отсюда попал в Юстину хату…
В стороне виднелось село. Возле него изгибалась балка, зеленела травой. «Нужно попасти Рябую, — подумал Спиридон, — пусть подкрепится, отдохнет после такой дороги». Подъехал и увидел, что под кустом ивняка пасет корову старушка. Чудно как-то пасет — на самом краешке балки, а вниз, где густая трава, не пускает. Спиридон поздоровался, спросил:
— Вы чего, бабушка, свою скотину на кромке морите?
Бабка ткнула палкой на балку, сказала сердито:
— Лежит там это самое… чем из пушек палят…
У Спиридона загорелись глаза. Снаряды! Они остались на полигоне еще с довоенного времени. Это же клад для подрывников!
Спиридон заглянул под куст. Там лежало несколько снарядов, заросших травой. Поднял камушек, тихонько бросил. Звякнуло.
— Йой, что это? — испугалась бабка.
— Отзываются, — озабоченно сказал Спиридон. — Как бы не ухнули.
И пошел к подводе. Бабка, крестясь, погнала корову в село.
Он не имел права брать ни одного снаряда — ведь двойное дно загружено взрывчаткой и батарейками, спрятать снаряды некуда. Но Спиридон не мог удержаться от соблазна, быстро перенес снаряды на телегу, прикрыл их травой и хлестнул Рябую. Она дернула телегу и остановилась. Спиридон соскочил на землю, взял лошадь за уздечку:
— Но, но, не ленись, за чугункой дорога твердая, нам бы только переезд проскочить.
Пока добрались до переезда, Рябая стала белая от мыла.
Еще издали разглядел, кто караулит на полустанке: Матвей и Клим. Эти не станут обыскивать! Он даже улыбнулся, представив, как пьяные полицаи будут приглашать его спеть вместе «За дальними лесами далекие леса, красивы птички пели на разны голоса…». Потом похвалят его за голос и спросят, когда опять ждать…