— Арчер Моралес, ты никогда не станешь похож на это жалкое подобие человека, — резко сказала я. Я встала, схватила его за плечи и повернула его к себе лицом. Я схватила его лицо в свои руки и убедилась, что мы смотрим друг другу в глаза. — Ты однозначно самый удивительный человек, которого я когда-либо встречала. Никто не в состоянии даже приблизиться к тому, что ты делаешь каждый день и оставаться в абсолютно здравом уме. Верь или нет, Арчер, но ты на самом деле очень добренький. Ты заботишься о людях. Я никогда не видела, чтобы кто-то так же сильно любил свою семью, как ты. Конечно, ты можешь делать вид, что всё хорошо, и редко теряешь бдительность, но я же вижу. Мне действительно очень жаль, что тебе пришлось пройти через всё это, но ты должен понимать, что это нормально принимать помощь от других. И кто знает? Может, на самом деле, прием антидепрессантов поможет тебе.
Арчер смотрел на меня с озадаченным выражением лица, широко распахнув карие глаза и открыв рот от удивления.
— Знаешь, для такой маленькой девочки, у тебя большой рот, — наконец сказал он, совершенно серьезно.
Я густо покраснела, закатив глаза.
— Да, хорошо, на будущее тебе так просто не отделаться. Нравится тебе это или нет, я никуда не денусь в ближайшее время.
— Ты просто будешь крутиться рядом, вне зависимости от того, будут ли остальные несчастны или нет? — сказал Арчер, наполовину поддразнивая.
— Милый, не забывай об этом.
У нас обоих вырвался небольшой довольно жалкий смех, и на мгновение, мне показалось, что мы забыли обо всем, что произошло за эти последние несколько дней, и были лишь мы, стоящие за пределами здания больницы на жутком морозе.
Я выжидающе посмотрела на Арчера, ожидая, что он что-то скажет. Он просто уставился на меня, поджав губы, прежде чем вздохнуть.
Я вздрогнула от неожиданности, когда он протянул руку и откинул прядь моих волос с лица.
— Ты пугаешь меня, Хедли.
— Я пугаю тебя? — ахнула я. — В смысле? Что я сделала, чтобы…
Арчер с легкой усмешкой прервал мою речь, накрыв мой рот рукой. Сначала он ничего не сказал, вместо этого он наклонился вниз, пока не опустился до моего уровня, а затем тихо сказал:
— Ты вроде как заставляешь меня чувствовать себя самим собой. — Он был очень смущен, но слова уже фактически вышли из его рта.
Я не могла ничего сказать. Мой язык приклеился к нёбу, и было ощущение, что у меня в горле была наждачная бумага.
— Парниша, я действительно испортила тебе жизнь, не правда ли? — наконец вздохнула я, плюхнувшись головой ему на грудь.
— Lasciate che accada quel che accada