тут не задержится. На лицах написано: «Зачем он её сюда притащил?!» Прямо так и написано, с восклицательным и вопросительным знаками.
– Что закажешь?
– Лучше ты сам.
Перечислить, что он набрал, не сумею. Было вкусно, но я ждала чего-то другого. Совсем особого. А так – мясо, овощи. Наверное, чтобы понять, насколько эти изыски изысканные, надо их каждый день есть и между собой сравнивать… Ой, при чём тут еда? К чему я так долго о ней рассуждаю? Вечно зациклюсь на мелочи и застряну, как трактор в грязи.
– Давно ты там работаешь?
– Да. Но не очень. То есть кому как.
– А тебе – как?
– По мне – слишком. Как после школы пошла, так и работаю.
Сменил тему. Видно, мои профессиональные успехи ему не больно-то интересны. Я его не осуждала, но мне стало стыдно за себя. И красное платье надела зря. Сижу, как пожарная машина. Красный идёт роковым женщинам. А меня замаскировывает. Да и фасон из моды вышел два года назад. А может, он в эту моду и не входил.
– Сколько тебе лет?
– Двадцать пять.
– Хорошо.
Интересно, что в этом хорошего? Что мне к тридцатнику, а я сижу в этом ящике, как в гробу, а потом иду домой слушать мамины рассуждения о моей неудавшейся жизни?
Я выпила и меня понесло. Разулыбалась во всю ширь, порола всякую чушь, а он слушал. Смотрел на меня своим непонятным взглядом, а я млела – надо же, интересуется! А потом…
– Послушай, Светочка! – Ненавижу эту кличку. – Я социолог. Провожу исследование, пишу диссертацию. И моя тема…
Дальше плохо уловила. Но поняла, что моя биография – богатый материал. Я могу помочь описать психологию социальной группы. Наверное, у меня и подруги такие же есть? Если надо, он заплатит. Деньги же не помешают? Можно купить… – что там покупают такие, как я? Что им нужно от жизни? Колготки? Тени? Кружевной лифчик китайского производства?
Я сказала: «Конечно!» А потом подняла бокал и плеснула ему в лицо вином. Видела в кино, так одна актриса делала. Только там вино было белое, а тут как кровь. Течёт по лицу, капает на стол.
Вот такая неблагодарная: меня покупают за лифчик, а я вином плескаюсь. Кажется, это я вслух сказала, потому что он удивился:
– Какой ещё лифчик? Он тут с какого боку?
Вот и вся история.
Теперь бегу и думаю: что делать? Прыгнуть с моста? Перерезать вены в ванной? Уйти в монастырь? Впасть в депрессию? Запить и забыть?
Или поступить в институт и начать новую жизнь?..
Только это – для той самой героини сериала, у которой позор – часть роли, и всё будет отлично серий через сто, когда добрый дядя-сценарист даст ей любовь, мужа, детей и красоту.
А мне одно остаётся – завтра в киоск. Иначе кто продаст вам жвачку?