Похоже, месье Легран все решил за меня, а я была не в состоянии с ним спорить. И осмыслить его слова. Не сейчас. Адреналин схлынул, и теперь глаза предательски слипались. Еще немного, и окончательно утрачу связь с реальностью.
Но если отключусь, а Моран пострадает, никогда себе не прощу.
— Герцогиня д’Альбре хочет его отравить.
Сбивчиво, заплетающимся языком, едва не теряя сознание от слабости, я с горем пополам рассказала магу о коварном плане ее чокнутой светлости.
— Я пошлю кого-нибудь, чтобы предупредили маркиза. Но вы к нему не поедете, — категорично заявил старец. Лицо его, изборожденное морщинами, которые сейчас, когда он хмурился, стали еще заметнее и глубже, вдруг подернулось сероватой дымкой. Словно настырная мошкара, она замельтешила перед глазами. Голос мэтра теперь звучал глухо, будто почтенный старец вдруг решил забраться в дубовую бочку и продолжал говорить со мной оттуда. — А если что-то и случится, так поделом ему. Страж заслужил наказание!
Хотела возмутиться жестокосердием мага, возразить и настоять, чтобы сию же минуту отвез меня домой, но язык не слушался. Ни тело, ни разум, словно ополчившись против своей хозяйки, не желали повиноваться.
Очень скоро окружающий мир поглотила тьма.
Опаль даже пикнуть не успела, как страж втащил ее в спальню. До боли сжимая хрупкое запястье, подвел к зеркалу, отражение в котором, подвластное его магии, подернулось рябью.
Сердце герцогини стучало как сумасшедшее.
«Догадался!» — исступленно вопил внутренний голос.
Ну конечно! Он обо всем догадался и теперь так просто ее не отпустит. Отомстит за все. А если узнает, что стало с Александрин…
Опаль задрожала.
— Моран, пожалуйста, — взмолилась жалобно, не желая следовать за чародеем в Зазеркалье. Неизвестно, куда он ее забросит и как именно решит наказать.
Но страж продолжал делать вид, что не слышит.
— Моран, пожалуйста, не надо, — когда короткое путешествие через зеркала осталось позади, пересохшими от страха губами прошептала девушка. Испуганно озираясь по сторонам, вспомнила, что уже бывала в этой лачуге раньше.
Вот знакомый колченогий стол с догорающим на нем огарком, и сгорбившаяся старуха в темной мешковатой одежде сидит возле очага. В тяжелом полумраке, окутавшем хижину, опасно сверкнули глаза Берзэ, обернувшейся к стражу и его добыче.
— Ну наконец-то! — Рот ведьмы раскрылся в некоем подобии улыбки.
— Моран, — не помня себя от ужаса, продолжала шептать хищница, в одночасье превратившаяся в беззащитную овечку. — Что бы ты ни задумал, опомнись! Пожалуйста, Моран! Ты не такой!