— Какая-никакая награда за ваши переживания. Если бы все не было так печально, я бы поздравил вас, — грустно улыбнулся его милость. — Теперь вы, Александрин, — Огненный Цветок Вальхейма, обладательница редчайшего среди женщин дара.
Да уж! Счастье-то какое — слышать зловоние демонов и сходить с ума при каждом их появлении. Интересно, у меня теперь тоже появится демоническая сущность, которую придется заточить в зачарованном зеркале? Или мне, так сказать, досталась магия в очищенном от безумия виде?
С какой бы радостью отреклась я от непрошеного подарка кузины, если бы это могло все исправить.
Если бы можно было повернуть время вспять, не раздумывая, разорвала бы на клочки предложение стража и без сожалений бросила бы роковое послание в огонь.
Уж лучше смотреть, как бумага превращается в пепел, чем стоять на пепелище своей любви.
Сознание постепенно заполняли звуки. Эхом отражаясь от стен, они множились, сливаясь в непрекращающийся гул. Страж слышал в нем и нетерпеливое шуршание юбок, и быструю дробь каблуков, и раздраженные окрики.
В попытке вырваться из плена сна, в котором он безжалостно уничтожал то единственное чистое и светлое, что еще оставалось в его жизни, Моран открыл глаза. Он по-прежнему чувствовал себя обессиленным, и, наверное, поэтому все вокруг расплывалось и двигалось. Факелы на стенах пускались в безумную круговерть, чертя в пространстве огненные кольца, пол несколько раз успел поменяться местами с затянутым паутиной потолком. А женщина, услыхавшая невольный стон, сорвавшийся с губ мага, показалась ему сероватой дымкой, белесым призраком, плывущим в полумраке.
— А ты оказался живучим!
Не сразу понял, что голосом Опаль говорит Серен. Что окружающая обстановка размыта, будто подернута туманом, не потому что слишком слаб, а потому что находится в Зазеркалье. На изнанке реальности.
Зарычав, страж бросился к зеркалу. Изнутри глянцевая его поверхность выглядела тусклой, по желобам растрескавшейся рамы струилась магия четырех стихий, запечатавшая его в этой зеркальной клетке. Разноцветные всполохи — золотые и серебряные, лазоревые и изумрудные — мелькали на камне, изъеденном временем. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять: так просто чары ему не разрушить.
Светловолосая женщина по ту сторону зеркала пробежалась пальчиками, унизанными перстнями, по резной раме.
— Как жаль, что мы больше не супруги. Тебя ли, милый, мне стоит благодарить за этот неожиданный сюрприз? — Изящная кисть скользнула вдоль тела, повторяя точеные контуры. Задержалась на осиной талии, туго стянутой корсетом из китового уса, сплошь расшитым цветами из бриллиантов. — Я рада вернуться, но совсем не рада застрять в этой посредственной оболочке, — со злостью прошипела Серен. — Без своей силы! Без своего имени!