— Невозможно, — ошарашенно прошептал де Шалон.
— Почему невозможно? — удивился Касьен, не догадывавшийся о мыслях друга. — Александрин — досадное недоразумение. Редкость, конечно, среди дворян, но все же… — Шевалье де Лален задумчиво потеребил клинышек своей жиденькой бородки — жест, свидетельствовавший о том, что он находится в раздумьях, — и глубокомысленно заключил: — Бедный барон ле Фиенн. Такое пятно на их славном семействе!
Моран толкнул тяжелую, окованную железом дверь и довольно зажмурился, ослепленный ярким весенним солнцем.
— Чего это ты разулыбался? — окончательно сбитый с толку странным поведением друга, недоуменно пробормотал Касьен. Еще минуту назад маркиз хмурился, был мрачен и молчалив — обычное его состояние, а теперь, казалось, готов был прямо здесь, перед святилищем, сплясать ригодон.
— Рад переменам, друг мой. Скорым переменам в жизни, — с мечтательным видом проговорил Моран.
— Заинтересовала какая из девушек? — с облегчением спросил шевалье, радуясь, что время скорби по маркизе скоро закончится и де Шалон наконец выберется из своего траурного кокона. — Можно устроить бал и пригласить их всех. Познакомишься, присмотришься…
— В этом нет необходимости, — оборвал друга страж. — Я уже все решил. Моей избранницей станет — как ты сказал? — досадное недоразумение.
Заметив, что Касьен застопорился, огорошенный его словами, Моран обернулся и воскликнул весело:
— Ты что, здесь корни решил пустить? Поехали скорей! Хочу уже сегодня обрадовать барона и его пустышку-дочь.
— «…Пленившись красотой земного юноши, пресветлая Витала снизошла с небес, дабы забрать возлюбленного с собой в райские чертоги. Но сердцем молодого человека уже владела другая, и он отверг любовь Единой. Разгневавшись, богиня низринула его в бездну. Так появился первый демон мглы. Мира, которым и по сей день правит претемный Морт — бог смерти и кошмаров». — С трудом подавив зевок, я перелистнула страницу одного из наинуднейших талмудов, когда-либо созданных летописцами былых времен.
«Сказания о пресветлой Витале, Создательнице неба и земли, Повелительнице стихий и жизни» — гласило тиснение на видавшем виды переплете. Некогда золотое, а теперь почти неразличимое.
Данный опус, а также подобные ему не менее скучные книженции денно и нощно штудировали в монастырях девицы из благородных семей. К счастью или нет, но ни я, ни Соланж с Лоиз в Сент-Луази не попали. Папа просто было нечем платить монахиням за наше с сестрами содержание. Тех крох, что оставались после уплаты королевского налога и сеньориальной ренты, едва хватало на жизнь. А наследство дедушки, покойного барона ле Фиенн, ушло на обучение сначала Флавьена в коллеже стихий, потом — после того как брата удалось пристроить в королевский флот, — Маржери в монастыре.