— Ты знаешь, что я женат… И вообще, все было кончено еще тогда. Почти шесть лет назад.
— Кто сказал, что все кончено? Это ты сам придумал. Жизнь так устроена, что можно начать сначала. Мне иногда кажется, что я люблю тебя по-прежнему… Закрою глаза и вижу… Нет, не скажу.
— Прости, наверное, я не смогу.
— Я тебя не прошу начать долгосрочные отношения, нет. Ну, один раз можно зайти в гости к привлекательной женщине? Или у тебя теперь другие красавицы, помоложе? Так сказать, комсомольский актив. Ну, это не удивительно. Ты сроду не пропускал ни одну юбку.
— Слушай, ну зачем все это? К чему этот разговор?
— А что ты торгуешься, словно базарная баба, — она бросила окурок и растоптала подметкой туфельки. — Если член не стоит, так и скажи. Начинает всякий вздор молоть… Ведешь себя, как никчемный импотент. Как и всякий настоящий комсомолец ты только говоришь, говоришь… И вся жизнь тонет в этих пустых словах. Да, так уж вас выучили в комсомоле. Умеете работать, но только языком. Когда нужен мужчина, его нет. Вокруг пустое пространство, пустые слова, жалкие поступки, трусость…
Борис поднял глаза и стал смотреть в блеклое небо, — лишь бы не на Тоню. Затем скользнул взглядом по зеленой глади пруда. Хотелось провалиться сквозь землю, хотелось уйти, но он продолжал сидеть и молчать, проклиная себя за робость перед женщинами. На соседней скамейке молодые люди прислушивались к чужому разговору, перешептывались и старались спрятать усмешки. Справа устроилась насупленная старушка в очках, она тоже навострила уши. Наконец смерила Бориса презрительным взглядом, поднялась и пошла по аллее.
— Прошу тебя, говори тише. Не обязательно, чтобы весь район узнал о наших проблемах.
— О твоих проблемах, дорогой мой. Теперь это твои проблемы. Если ты хочешь официальных отношений, ты их получишь. Я жду денег, жалкий импотент. И не думай, что удастся отделаться грошовыми разовыми подачками. Ты мне должен алименты за пять лет. И для начала я хочу их получить. Плюс еще немного, сверх того — на маникюр и мороженое. Чтобы не было обидно за погубленную молодость и бесцельно прожитые годы, — тут она прыснула странным истерическим смешком. — Ты хорошо устроился в своей новой жизни. Очень хорошо… Ты смазливый парень, ты всегда знал себе цену и способы, как эту цену взять. Но не все люди такие приспособленцы, как ты. И не всем повезло в этой жизни так, как повезло тебе…
— Сколько?
— Для начала хотя бы десять тысяч рублей.
— Ты с ума сошла… Откуда у меня такие деньги?
— Снова хочешь поторговаться? Или родной сын не стоит и копейки? Ребенка, у которого сто хронических болезней, можно спустить в унитаз, как использованную бумагу? Или лучше бедного мальчика просто на помойку выбросить? Он фруктов месяцами не видит, а ты по заграницам катаешься…