— Потому что писатели через одного — евреи. И этот твой друг ответил?
— Смеется, что ему… Много таких смешливых теперь развелось. Вот Владимира Солоухина почитай — сплошная антисоветчина. Или Нагибина открой. Вроде бы любовь, лирика, охота, городская проза… А вчитайся, — настоящая махровая антисоветчина. Или Всеволода Кочетова возьми. Роман "Чего же ты хочешь", который он незадолго до смерти написал. Уж от Кочетова не ожидал… А этот, Юрий Трифонов. За первый роман за "Студентов" ему Сталинскую премию дали. И до чего докатился… Господи… И мы это дерьмо печатаем, причем — на государственные деньги. Даже в театрах ставим.
Разошлись под утро, Борис был пьян настолько, что едва добрел до своей кровати, разделся в темноте и упал лицом вниз, — будто сознание потерял.
Председатель профсоюзного комитете Сергей Быстров, дядька лет пятидесяти, как всегда, казался бодрым и полным сил. Он был сухощавым, делал зарядку, подкрашивал седину хной и даже пытался бросить пить. Быстров дважды прочитал заявление Бориса, в котором тот просил предоставить за наличный расчет автомобиль "Волга", вздохнул и сказал:
— Нет вопросов, старик, машина, считай, твоя. О цвете кузова будешь договариваться сам, на месте. Цвет — это по желанию покупателя. Насколько я знаю — взятка в размере ста рублей. Но учти: я тебе ничего такого не говорил. Ну, девять тысяч ты на "Волгу" нашел, и на сто рэ разоришься. Значит, переходишь в высшую автомобильную лигу… Да, тебе по статусу полагается. С таким тестем ездить на старом "Жигуле" — это хуже чем… Хуже чем государственное преступление. Тесть деньгами помог?
Борис только развел руками, ясное дело, без тестя такую покупку не потянул бы.
— Ясно, дерзай. Одну машину взял наш начальник хозяйственного управления. Он сказал так: выхожу на пенсию, делать будет нечего. Стану сдувать пылинки с новой "Волги". Чем ни занятие? Ладно, старик, ты свободен. Прокатишь как-нибудь. А лучше — бутылку поставишь. Как только заявление подпишет Пастухов, я тебе позвоню.
— Сколько ждать?
— Ну, неделю. Или ты очень спешишь? Завидую я тебе, Боря, все у тебя в жизни легко получается. Все просто. А я вот…
Он хотел рассказать грустную историю своей неудачной женитьбы и тоскливой семейной жизни, но в последний момент передумал. Только вздохнул и пригладил ладонью рыжеватые волнистые волосы, почесал переносицу и внимательно посмотрел на Бориса.
— Между нами, старик: ты неважно выглядишь. Глаза, как у бешенного кролика, кровью налились. Ты что в последнее время усугубляешь? — Быстров щелкнул пальцем по горлу. — Если это серьезно, — завязывай пока, не поздно. Я сам не трезвенник, но…