Инга всхлипнула, вытирая обильно текущие слезы.
— После ее смерти мы уехали в Швейцарию, потом в Австрию и, наконец, в Германию. И в пригороде Дрездена случилось почти то же самое — нашли задушенным местного мальчика в девичьем платье. Моему сыну на тот момент было пять лет, и погибший мальчуган был его другом. Я вызвала мужа на разговор и поставила категорическое условие — прекратить. Иначе я, несмотря на грозящий нам позор, расскажу все полиции. Женя испугался и затих. Но я все равно боялась надолго оставаться на одном месте — вдруг он что-то натворил и это вот-вот выплывет? Я понимала, что и в Австрии, и в Швейцарии он оставил после себя страшные следы, просто до поры до времени никто не обнаружил детских трупов. В целях безопасности я отправила сына учиться в Лондон, а Татьяну хотела отдать в пансионат, ибо любое напоминание о местечке Рялляля могло послужить толчком к новым преступлениям. Но Евгений вдруг воспротивился — нет, и все. Девочка должна расти в семье, а не в приюте. И я дала слабину. А потом появились вы, Зиночка, напоминание о страшном прошлом, и я окончательно обезумела от страха. Я выставила вас вон, и мне за это очень неловко. Но вы забрали с собою Танечку, за что вам огромное спасибо. И все равно шила в мешке не утаишь! Таня все-таки узнала! Как к ней попало уголовное дело, ума не приложу!
Инга замолчала и некоторое время сидела, разглаживая рукой складки покрывала.
— Я бы хотела забрать Танины вещи, — тихо проговорила она.
— Да-да, пожалуйста, — встрепенулась хозяйка. — В столе ее бумаги, одежда в шкафу.
Инга, не двигаясь, продолжала сидеть, невидящими глазами уставившись в стену, и Штольц из деликатности вышел из комнаты, прихватив с собой ничего не понимающую Зиночку.
— Пойдемте-пойдемте, Зинаида Евсеевна, не будем мешать.
Они отправились на кухню пить чай с белой булкой и докторской колбасой.
— Надо Ингу позвать, — подливая кипяток в заварочный чайник тонкого фарфора, в котором томился, завариваясь, настоящий китайский чай, великодушно проговорила Зиночка.
— Удобно ли? — засомневался Генрих, тщательно пережевывая бутерброд. — Мы непременно ее позовем, но только после того, как Инга Яновна управится с вещами сестры. И помянуть покойницу было бы не грех.
Бекетова-Вилькина усмехнулась, наблюдая, как гость не сводит заинтересованных глаз с серванта.
— Не засматривайтесь, не для вас приготовлено! — осадила она не в меру ретивого Штольца. — По случаю удалось достать пару бутылок французского вина. Думаю распить с Гумилевым.
— С Гумилевым в другой раз выпьете, — неприязненно скривился Штольц.