– Почему же, нравится, я просто хочу знать, почему ты его выбрала. – И Моника почувствовала, как забилось ее сердце.
– Ах, знаешь, тогда называли всех новорожденных девочек Сандра, Барбара или Даниэла, и, поскольку ты прежде всего моя дочь, я выбрала тебе имя, которое, как и мое, начинается на «М» и заканчивается на «а», и, конечно, оно мне нравится.
– О’кей, мама.
Мануэла сунула в рот вторую половинку конфеты и развернулась.
– Что ты собираешься делать сегодня вечером? – спросила Моника.
– Я должна послать еще несколько мейлов, – сказала Мануэла, – и потом я хочу посмотреть шоу Леттермана. Будешь смотреть со мной?
– Может быть. Кто там будет гостем?
– Майкл Мур.
– Тогда я посмотрю тоже.
Мануэла стала спускаться по лестнице вниз, вдруг она обернулась и крикнула своей матери:
– Анна из Швейцарии прислала письмо по электронке, она шлет тебе привет.
– Спасибо, передай и ей тоже!
– Она беременна!
Это известие пришло уже с нижней ступеньки лестницы.
Моника тут же поднялась и подошла к лестнице:
– Что ты сказала?
Мануэла повернулась к ней:
– Анна беременна.
– Ах, вот как? Она этого хотела?
Мануэла пожала плечами, скрестила руки на перилах лестницы и оперлась на них головой:
– Почему ты мне никогда не говорила, кто мой отец?
Моника вздохнула.
Это было уже не в первый раз, когда ее дочь задавала ей этот вопрос, и уже не в первый раз она с трудом находила ответ. Когда с этим врачом в Цюрихе Моника исполнила свое заветное желание, она представляла себе все гораздо проще. Тогда у нее перед глазами был только ребенок, такой же, какого некоторые из ее подруг держали на руках с озаренным улыбкой лицом, и ее мечта самой прижать к груди своего ребенка стала неудержимой страстью – своего ребенка, на головке которого со временем будут виться локоны, и она будет читать ему «Пеппи Длинныйчулок», ребенка, который обязательно будет девочкой, с веселостью пуделя резвящейся в ее маленьком доме.
Эти расчеты не оправдались.
Уже в детском саду Мануэла спросила, есть ли у нее папа, и, получив ответ, что не у всех детей есть папы, спросила, почему именно у нее его нет. Он еще до того, как она родилась, уехал далеко и больше уже не вернулся, и она даже не знает, где он живет, сказала тогда дочери Моника.
Этой версии она долго придерживалась, и, когда Мануэла подросла, она рассказала ей о празднике, на котором она танцевала с незнакомым мужчиной, которого потом пригласила к себе домой, а на следующее утро он исчез, не назвав своего имени и не оставив адреса, она потом спрашивала многих знакомых, которые были на этой вечеринке, но никто его не запомнил, и он больше не появлялся.