Ему в лазарете было отказано, так как он в процессе зверского избиения задержанных, никак не пострадал. По всем бумагам и клятвенным свидетельствам охраны, а так же самих заключённых, он зашёл в камеру, начал грязно материться, а потом всех беспощадно избил, отобрал у них сигареты и нагло плюнул на пол, когда охрана прибежала на вопли несчастных…
Наверное, если бы не адвокаты Лиги Наук, он бы не пережил той недели. Почему-то, они занялись его делом. Лига Наук, сделала прощальный подарок, своему, не в полной мере раскрывшемуся таланту, который свернул на кривую дорожку…, это не сильно помогло. Но он остался хотя бы в живых. Сумел получить хоть какую-то медицинскую помощь и не загнуться от полученных в той драке травм - помяли его серьёзно. Не Лига, наверное, он до суда не смог бы дожить…, суд был удивительно быстрым. Наркотики, убийство оперативника, убийство и тяжкие телесные нанесённые заключённым - по совокупности, ему светило очень много лет за решёткой.
Тогда его часто посещали мысли о самоубийстве, ещё до суда – он ведь всё прекрасно понимал, видел свои перспективы, точнее полное отсутствие оных. А обстановка нового места содержания, постоянная боль в отбитом теле (врач, померив температуру, строгим голосом заявил, что у заключённого острейшая аллергия на обезболивающие препараты, причём на все известные современной медицине) и общая атмосфера, таким мыслям только способствовали. Держать его стали в отдельном помещении, без сокамерников, в больничной камере – спасибо адвокату Лиги. Приставили к нему двух охранников, которые дежурили в палате по очереди и медсестру, размах плеч которой, был шире, чем у него самого. Не будь он там под постоянным присмотром, наверное, стал бы искать способ, покончить с собой. Эти белые стены, наручники, нагнетавшие чувство безысходности, угрюмые, полные презрения морды охранников…
Там ему тоже вспомнились древние фильмы о тюремной жизни – не настолько архаичные, не о тридцатых. Те, что рассказывали о реалиях тюрем, ещё до больших реформ. Жуткие фильмы были. С тех пор, в местах не столь отдалённых, конечно, всё сильно изменилось. В кои-то веки, общественные организации, сгодились хоть на что-то, кроме пустого, докучливого визга на каждом свободном углу. Благодаря этим организациям, хоть и непонятно каким таким чудом это всё же случилось, но всё же, под их давлением, гуманитарный онанизм честных законников, таки взял и разродился реальными реформами системы «исправления и наказаний».
Впрочем, несмотря на все те давние реформы, что-то так и осталось неизменным.