– Ну? – рявкнул фон Гольц.
– Бесполезно, ваше превосходительство, – доложил Сандер, дворецкий, доверенное лицо графа. – Нечего и надеяться разыскать их в такой темноте.
– Ты уверен, что мы найдем их завтра?
Сандер поклонился:
– Когда рассветет, ваше превосходительство, им не уйти. К тому же беглецов будут мучить голод и жажда.
– Удовлетворен?
Фон Гольц пожал плечами:
– Что поделаешь? Сандер, безусловно, прав. Сейчас их не найти, хотя, казалось бы, мои люди знают здесь каждую пядь земли. На рассвете же… Пока Гирланд купался, я обыскал его вещи. Он не вооружен. Так что это вопрос времени.
Вышедший на веранду лакей пригласил к столу.
В просторной столовой был подан обильный, превосходно приготовленный ужин. Фон Гольц, по натуре гурман, заметил, что Силк едва притронулся к еде.
– Попробуйте язык, – предложил граф. – По-моему, он отменный.
– Благодарю. Достаточно. – Силк отодвинул тарелку.
– Вам не нравится?
Силк раздраженно повел плечами:
– Я не голоден.
Его тон задел фон Гольца.
– Вас что-то беспокоит?
– Обсудим это позже, – отозвался Силк.
На стол подали молодого ягненка.
Волнение Силка передалось и фон Гольцу. Радниц специально предупреждал его относительно Гирланда, а тот прямо как сквозь пальцы просочился. Утром, когда приедут торговцы, людям в проходной у ворот придется дать команду снять напряжение. Гирланд может узнать об этом и попытается уйти…
Потеряв аппетит, фон Гольц отодвинул почти нетронутую тарелку и, повернувшись к лакею, стоявшему за его стулом, приказал немедленно позвать Сандера.
– Что случилось? – спросил Силк, не сводя с графа глаз.
– Гирланд… – Граф поднялся. – Мне не нравится, что он там, на свободе…
Открылась дверь, и вошел дворецкий.
– Как дела на проходной? – резко спросил фон Гольц.
– Все в порядке, ваше превосходительство. Я поставил на ночное дежурство троих вооруженных людей.
Граф с облегчением вздохнул:
– Хорошо. Убедитесь, что они начеку.
– Да, ваше превосходительство, – поклонившись, сказал Сандер и удалился.
– Может, немного сыру? – предложил фон Гольц.
Хорошие новости вернули ему аппетит. Теперь он сожалел, что отказался от мяса.
– Не хочется, – сухо бросил Силк и вышел на веранду, глядя через залитый лунным светом луг на темный лес.
Фон Гольц с минуту обозревал блюдо с сырами, затем со сдавленным проклятием отодвинул стул и присоединился к Силку. Он недолюбливал этого высокомерного неотесанного американца, но отлично понимал: один критический доклад Силка Радницу – и он, фон Гольц, лишится теплого местечка. Граф не питал иллюзий относительно своего дядюшки. Человек, не угодивший Радницу, либо попадал в опалу, либо, еще хуже, просто исчезал.