– Мне пришлось оплатить счет за разговор с Гамбургом. Они сказали, это ты звонил… – Она внимательно наблюдала за ним, но лицо его оставалось таким же спокойным и безмятежным, челюсти двигались.
– Да, мэм, звонил. Хотел узнать о Роне. Вы уж простите, если что не так.
Она испустила долгий тяжелый вздох. Это его «простите, если что не так» выводило ее из равновесия.
– Ну и как там Рон?
– Нормально.
– Его отпустили?
Он покосился на нее и тут же отвел глаза:
– Ага.
– Ну и что он теперь делает?
Наблюдая за ним, она вдруг поняла, что эта его жвачка и туповато-безмятежное выражение лица всего лишь защитная маска, раковина, куда немедленно заползает улитка, если на хвост ей насыпать соли. Вот и сейчас он заполз в свою раковину и вовсе не собирается впускать ее туда.
– Не знаю, мэм.
– А что же ты его не спросил?
– Я не с ним говорил. С одним его приятелем. Он просто сказал, что Рон вышел из тюрьмы.
Она пожала плечами. Итак, он не желает откровенничать с ней… Что ж, его право.
Проезд по туннелю занял несколько минут.
– Дальше начинается довольно опасная дорога, Ларри, – заметила она, когда они выехали на яркий дневной свет. – Я хорошо ее знаю. Давай лучше я поведу.
– Как скажете, мэм.
Она взглянула на стрелку датчика. Бензин почти на нуле.
– Тут неподалеку есть автозаправочная станция. У нас кончается бензин.
– О’кей, мэм.
Проехав еще несколько километров, они увидели станцию, и Ларри остановил машину у колонки.
Он вышел, а Хельга пересела на его место. Из-под навеса показался заправщик. Она попросила его заполнить бак.
Подошел Ларри и сел рядом.
– Заплатишь ему тридцать франков, – распорядилась Хельга.
– Как вы сказали, мэм? – Голос его звучал смущенно.
Она окинула его подозрительным взглядом, и он потупил глаза.
– Я сказала – заплатишь ему тридцать франков!
Он беспокойно заерзал на сиденье.
– Вы уж простите, мэм… Но у меня нет тридцати франков, – сказал он и покраснел как свекла.
Она приподняла руки, затем бессильно уронила их на колени.
– Хорошо, Ларри. – Она открыла сумочку и отсчитала заправщику ровно двадцать семь франков – и еще франк дала на чай. Затем включила мотор и выехала на широкую, прорезающую горы магистраль.
Когда станция скрылась из вида, Хельга притормозила у обочины. Выключила мотор и закурила.
– Рассказывай все, Ларри, только честно.
Он робко покосился на нее:
– А что рассказывать-то, мэм?
– Я хочу знать правду. В Бонне я дала тебе триста марок. Наш обед стоил не больше двадцати, значит у тебя должно было остаться где-то двести восемьдесят марок. Потом я дала тебе еще полторы тысячи франков на одежду. Ты сказал, что потратил не все. Ты говорил также уже раза два, что не принимаешь денег в подарок. А сейчас у тебя не нашлось даже тридцати франков… Выходит, ты потерял деньги, которые я тебе дала?