Они с Ларри сделали остановку в Кастаньоле. Зашли в маленький ресторанчик, где, как и следовало ожидать, им подали жирную швейцарскую еду – свиные котлеты с картошкой. Оттуда по горной дороге, ведущей в Сент-Мориц, они поехали к вилле.
Ей понравилась его реакция. Удивленно-восхищенное выражение лица, когда она, отперев тяжелую дубовую дверь, обитую блестящими гвоздиками, ввела его в холл, а оттуда – в просторную гостиную. И она вспомнила свою реакцию, смесь удивления с восхищением, когда сама впервые оказалась в этом доме.
– Ого! – Он озирался по сторонам. – Вот это да! Прямо как в кино!
– Ну, в каком-то смысле это так и есть. Раньше вилла принадлежала кинорежиссеру. Да снимай же плащ, Ларри! И осматривайся.
Они обошли весь дом. Сперва он только и делал, что издавал восхищенные возгласы при виде всего этого великолепия. Разинув рот глазел на внутренний бассейн с подогревом, затем на покрытый двойным стеклянным колпаком уличный бассейн и огромную террасу, с которой открывался вид на Лугано. Но постепенно он становился все молчаливее, особенно когда они вошли в кинозал с двадцатью креслами, обитыми плюшем, и экраном для демонстрации кинофильмов. И стоял, не произнося уже ни слова, когда она показывала ему четыре спальни, каждая с отдельной ванной и туалетом. Казалось, все это великолепие и комфорт производят на него угнетающее впечатление. Там много чего еще было, на что стоило посмотреть: две сауны, крошечный лифт, на котором подавались из подвала в гостиную дрова для растопки огромного камина, два других лифта с креслами, на них можно было спуститься из дома прямо на шоссе, если вы, например, собираетесь на прогулку и лень тащиться по ступенькам в сад. Там была кухня, по потолок оснащенная разными электронными кнопочными чудесами, где можно было запросто приготовить обед на двадцать персон, стереоприемники и проигрыватель, музыку которого можно было слушать сразу во всех комнатах или в какой-то одной – в зависимости от того, какую нажать кнопку. Цветной телевизор в каждой комнате, холодильная камера глубокой заморозки, переговорные устройства, подключенные к телефону, по которым можно было заказать любой номер в любой точке планеты и спокойно беседовать, не поднимаясь с кресла: в них были вмонтированы крошечные микрофоны такой высокой чувствительности, что слышно было даже дыхание вашего собеседника, находящегося в данный момент где-нибудь в Токио… И масса прочих, самых разнообразных и замечательных вещей, но она заметила, что он скис, словно ребенок, объевшийся шоколада, – возможно, его даже затошнило от такого переизбытка роскоши.