– Верд, обернись, любимый, – зашептала, гладя и лаская. Перебирая густую на ощупь и странную, как папины волосы, шерсть. Пытаясь притиснуться ближе. Чувствуя, как беспрерывно текут горячие слезы, и обреченно понимая, что магия мне по-прежнему неподвластна: – Обернись, обернись, обернись…
Горячие, чуть шершавые ладони огладили спину, поднялись выше, обласкав плечи, шею, осторожно приподняв голову. Исполненный нежности и тревоги голос пробился сквозь пелену вязкого тумана, сотканного из пережитого кошмара, радости и неверия.
– Льяра, детка, я здесь. Я здесь. Я рядом. Я с тобой. Все кончилось. Все хорошо. Теперь все будет хорошо.
Взгляд синих, как предрассветное море глаз, проник в самую душу, обещая, что и правда все в порядке, но тут же настороженно обежал пространство. Черты любимого лица ожесточились. Дрогнули уголки губ, повинуясь сжавшимся челюстям, темные прямые брови сдвинулись к переносице, и я почувствовала, как под ладонями напряглись мышцы. Верд был обнажен до пояса, но форменные брюки из спецткани присутствовали. Попытка осмотреться была тут же пресечена. Вердерион заключил мое лицо в ладони, удерживая голову на месте, не позволяя повернуться или отвести от него взгляд:
– Не надо! Не смотри, пожалуйста. Закрой глаза, детка, тебе не стоит это видеть, – он погладил мне волосы и легонько прикоснулся к губам, поцеловал нос, лоб, щеки, прижал к себе, старательно не давая ничего вокруг разглядеть. Поднялся вместе со мной на ноги: – Нужно немного отойти от источника, и я смогу забрать тебя отсю…
Я не дала договорить, со всхлипом завладев его обветренными губами, обвила руками и ногами. Повисла, будто кошка на дереве, и, беспрекословно следуя просьбе, закрыла глаза. Осторожный и неловкий, а потом все более страстный поцелуй стал подтверждением, что я все еще жива. Кажется, Верд, удерживая меня на руках, мягко спрыгнул на землю, умудряясь не прервать поцелуя. О! Как же я желала оказаться подальше отсюда. Там, в его уютном поместье у моря, вдвоем, и чтобы никаких культистов!
Верд
От привычного мне раал’гара мало что осталось, было странно осознавать себя теневым существом. Теперь я истинный Теневой волк. Совсем иной. С иными чувствами, ощущениями и инстинктами. Наверное, я бы даже сам себя испугался, если б мог.
После того как убил шамана, прервав ритуал, пропали и странные мечущиеся вокруг алтаря тени, и купол защиты, накрывший полусферой это место, исчез тоже. Подоспевшие воины в два счета разделались с оставшимися немногочисленными культистами, хотя те яростно сопротивлялись. Вокруг же, вопреки обычаю, не было видно ни одного реликта, да и обычных подчиненных животных.