Они шли вдоль первого, второго, третьего коровника. Собрав людей, Зимина попросила у бригадира утренние сведения и некоторое время гоняла костяшки счетов, сводя в таблицу цифры надоя. Красивее не получалось. От этого, конечно, лучше бежать…
Длинненький молоденький бригадир, опять как школьник, стоял у стола.
— Все? — Ольга Дмитриевна обвела взглядом рассевшихся доярок — только их должна она понять сейчас, не только потребовать, но собраться и все понять, уяснить.
Олег заговорил, запинаясь, отводя глаза — как на уроке:
— На ферме много недостатков. Конечно, есть недостатки. Но мы добиваемся…
Зимина нахмурилась:
— Прошли мы сейчас — порядка нет. Корма разбросаны, антисанитария, — и чуть было не сказала, что халаты на многих опять будто вываляны в навозе.
Олег насупился:
— В кормах земля. Когда каша плохая, плохой надой. Когда прибавляем комбикорм — доение нормальное.
Вскочила звеньевая Василиса Потапова:
— Доим двадцать четыре коровы, а делим на сто три головы! Чудно и много! Все коровы в запуске! Новотельных четыре, семь старых доятся — из двадцати четырех! Земли видимо-невидимо в кормах! — Большая, жилистая, в платке под узелок, стояла она над людьми, выкрикивала гортанно:
Зимина возмутилась:
— Подожди, Василиса Потаповна. Коровы грязные! Какое у них настроение отдавать молоко? А ты — силос, земля! Дойка в четыре тридцать начинается, и до семи утра доярки должны оставаться на ферме. Вчера пришла я в шесть двадцать — уже никого. Если станут уходить на пять минут раньше, будем спрашивать! У вас убавка на двадцать килограмм, секретарь горкома за десять килограмм молока просит отчитываться.
— Им бы только отчет сварганить! Хозяин на хозяине, а я тут куча навозная — чудно и много!
— Что такое, у меня должна быть прибавка?! — вздернула подбородок Ибрагимова-Рыжухина (и опять был мешок под мышкой!).
— А я говорю — не устанавливать своего распорядка!
— А мы детей не успеваем в садик собрать!
И все закричали, запричитали: «И у меня, и у меня!..» — и не понять было, кто что говорит, словно на сходке.
Зимина смотрела в сводку, уточняя результаты:
— «Убавила на четыре… убавила на пять… убавила на четырнадцать… плюс шесть… на уровне… убавила на одиннадцать..» На двадцать девять килограмм убавили! А по растелам вовсе неплохо. Кто кричал — все молоко будет наше? Где оно?
Они как не слышали. Они бушевали:
— Нетелей отправляют на другие фермы!
— Народился — коровы стоят впроголодь!
— Коров держат больше двадцати дней с теленком, а полагается — десять.
— Телят некуда девать, мало для них помещение!