Под вечер в деревне убирались: носили воду, кормили скот, мыли назавтра картошку, заносили дрова в избу. Алевтина перед вечерним доением старалась быстрее управиться. Она уже принесла два ведра воды и опять пришла на колодец. Сосед Анатолий Свиридов, оставив свои ведра, тарахтел валом, пустив его под большой пятерней, собираясь достать бадейку-другую для Клавдии.
— Ба, кто-то сошел с автобуса, — Клавдия подняла руку к глазам. — Никак, Танюшка наша?
Налегая на крюк, Анатолий тоже глядел в сторону шоссе. Алевтина сразу узнала Татьяну Ледневу — по ровненькой фигурке, спеленутой черным плюшевым пальтецом, по бирюзовому платку. Женщины давно забросили такие, а у Татьяны, видать, уцелел в пожаре, как и пальтецо, а может, подал кто, она в нем всю эту зиму ходила.
— Здравствуйте, — Татьяна остановилась, как останавливалась раньше с бабами, идя с фермы на свой конец.
— Ревут коровы-то? — спросила Клавдия, словно ей не о чем больше спросить жену племянника.
Татьяна доила в Редькине на самом большом, на четыреста голов, скотном дворе.
— Когда ревут, — негромко отвечала она. — Коли опоздают с кормами. У трактористов разве совесть есть?
— Да чего говорить — упустила сено! — отрезала Клавдия, и все поняли, кого она имела в виду. — В Центральной скосили за хорошую погоду, а сюда технику пригнали — дожди начались, все и погнило. Валерка ходил-ходил, просил управляющую: «Возьмите наше, мы с бабой накосили». — «Возьмем, возьмем» — и с концом. Так и не приехали. Оно в копнах и загнило… И зерна, наверное, ничего не взяли. Ей бы думать, глядеть надо.
— А я скажу — Ольга Дмитриевна очень умно поступила, — возмутилась Алевтина, — видит, сено убрать нельзя, она его в траншею заложила, в сенаж. Пишут письма на нее, потому в докладе говорила, что корма, которые есть на бумаге, существуют в действительности.
Анатолий налил ведра Клавдии, стал доставать воду себе:
— На нее какую-нибудь хорошую бы газету, — возразил он. — Корма решительно нет. Разве это корм? Это навоз, а не сено. Оно погнило все, оттого и пахнет навозом. Какое же молоко можно спрашивать? А куда писать? Куда ни напиши, ты же виноват будешь, поскольку показатели вон какие — есть корм!
— Да она не спала всю страду, вставала в четыре-пять — и дотемна!
— Знаем, знаем, люди-то не без глаз, уедет в Сытово — там у нее вагончик, ну и курорт, сидит день цельный, — твердила Клавдия.
— Я-языки ваши червивые — больше сказать нечего! — Алевтина в сердцах пульнула словцо покрепче.
— Не отсохнут, девка, не отсохнут, погляди, что на дороге-то из тележек валится, чем пахнет!