— Я переехал с Манди Стрит, — произнес он. — В Лорел Каньон.
— Что ты сделал с моими вещами?
— Твои вещи в твоей комнате.
Кем я была?
Что должна была делать?
Это не в новинку.
Чувствую боль ниже спины.
Я доберусь до Уоррена за это.
Я сказала «нет».
Один слог, одно слово на десятке языков.
Н.Е.Т.
Дикон посмотрел на меня. Он был опасен. Если бы я рассказала ему о Уоррене, что бы случилось?
Наипростейшее в мире. Словно взорвать здание, чтобы уничтожить все.
Но ведь никто никогда не говорит о мусоре, который после взрыва приходится убирать месяцами.
Я сказала «нет». Четко и ясно. И вот она я, с поврежденным задом, пока Уоррен сидит за оградой под высоким напряжением в роскошном учреждении.
Солнце отразилось в глазах Дикона, когда он посмотрел на меня.
Никогда не видела подобного оттенка голубого на его лице до этого, и никогда не увижу после. Никогда не видела носа, который ломали столько раз, что он потерял свою форму. Ничего подобного. И взгляд на этом идеальном лице? Его тоже нахрен. Он не смог вынести ложь, и мне нужно было решить прямо тогда, собиралась ли я сделать невозможное.
Только Эллиот делал со мной то, что прежде не делал ни один мужчина. Он разрешал мне выбрать нечто другое. Он открывал меня так, как это делал взгляд Дикона, а Уоррен залез прямо в эту рану и вынул внутренности.
Дикон припарковался у частного въезда в Лорел Каньон. Я хотела поехать домой, но у меня его больше не было.
Почему я позволила всем этим мужчинам сделать это с собой? Я была в середине и нигде, и я даже не могла выйти из машины и добраться домой. Дверь, сиденья, потолок, панель управления обтянуты кожей.
Я рассмеялась про себя.
О, Боги иронии, вы на высоте.
ГЛАВА 2
Фиона
Как только мы проехали через ворота дома в Лорел Каньон, Дикон обхватил мое лицо ладонями и притянул к себе. Он поцеловал меня так, как мог целовать только Дикон, владея мной, посылая сообщение о том, что мой рот принадлежал ему. Я сдалась перед этим напором, позволяя его языку ударять по моему, позволяя его губам направлять мои в танце владения. Даже его рука была частью поцелуя, надавливая на мою челюсть. Я вдыхала его.
— С возвращением, — сказал он.
Секс никогда не был на первом месте, когда дело касалось Дикона. Секс был выбором. Кончить — не всегда означало опустошить его яйца на меня, хоть, когда он и желал этого, я была в экстазе. Кончить — означало доминировать надо мной. И когда я встретила его, мне понадобилось немало времени, чтобы понять это. Потому что я возбуждена и горяча, а он — мужчина. А мужчины хотят многого.