– Цветы? Зачем? Она ни в чем передо мной не виновата.
Мама ласково гладит меня по спине.
– Пусть зайдет, Сэм. Выслушай ее. Как знать, может, она поднимет тебе настроение.
– Не хочу я, чтобы мне настроение поднимали. – Чего мне на самом деле очень хочется, так это увидеться с Кэролайн. Хочется, чтобы она была жива. Это бы значило, что я не сошла с ума.
Но вижу, что маму мне теперь не переубедить, сдаюсь и говорю: «Ну ладно, хорошо» и встаю с кровати. Привожу себя в порядок перед большим зеркалом.
– Хейли мне всегда нравилась, – признается мама и уходит из комнаты.
Через несколько минут ко мне заходит Хейли, заметно понурив голову.
– Здравствуй, Саманта, – говорит она, протягивая мне пестрый и нарядный букет цветов.
– Спасибо. Это было совсем не обязательно, – замечаю я, вдыхая приятный цветочный аромат. Он напоминает мне о саде Сью, о том, как в минувшую пятницу мы сидели в нем и разговаривали о Кэролайн, и меня накрывает волна печали.
Как же я по ней скучаю…
– Это только от тебя? Или от всех?
Хейли прекрасно понимает мой намек, а я улавливаю ответ еще до того, как она произносит его вслух. То, как она прикусывает нижнюю губу и смущенно переступает с ноги на ногу, красноречивее любых слов. Она пришла вовсе не как представитель «Восьмерки».
– От меня, – говорит она и оглядывает комнату. – Мне так стыдно. Ты за меня заступилась, а я за тебя – нет. Причем дважды.
– Да ладно тебе.
– Ну надо же… Я уже целую вечность не была в твоей комнате! Почему же так вышло? – спрашивает она, меняя тему.
– Сама не знаю, – отвечаю я, хоть это и неправда. В прошлый раз Хейли была у меня, когда мы готовились к благотворительной акции по случаю Дня святого Валентина, и тогда у меня весь пол был в лепестках роз, розовых ленточках и слащавых любовных записках.
– Я и забыла, как здесь уютно. У стен очень симпатичный цвет, – она подходит к коллажу, висящему на одной из стен, проводит пальцем по надписи «Безумная восьмерка», внимательно рассматривает фото. – Ох, неужели это и впрямь мы? Какие мы были милые, счастливые и… на этом фото мы искренне любим друг друга! – со смешком подмечает она. – Помню, как считала себя самым счастливым человеком на свете, потому что мне довелось стать частью «Восьмерки»… Когда же все успело так измениться?
– Не знаю. Но мне начинает казаться, что пути назад уже нет.
Повисает долгая пауза.
– Если честно, я все-таки за тебя заступилась. Позднее, чем надо было бы, но, по-моему, это лучше, чем ничего.
– Правда?
Хейли кивает.
– А потом побежала за тобой.
– Что? – Только не это. Мое облегчение моментально лопается, словно воздушный шарик. Судорожно начинаю вспоминать все, что случилось после того, как я оставила «Безумную восьмерку» в столовой. Я пошла прямиком к своему шкафчику. Там была Кэролайн. Она коснулась моего лица и сказала, что прекрасно все слышала. Мы поговорили. Потом она вдруг исчезла, и я отправилась ее искать. Громко звала по имени в школьных коридорах.