— Каким образом?
— Через брак.
— Брак? Фальконэ с Рейвдэйлами?! — на лице Алонсона застыла маска брезгливого изумления.
Правда, всего на несколько коротких секунд. Потом его лицо сделалось нечитаемым.
Император откинулся на спинку кресла, в задумчивости потирая холёный подбородок.
Гаитэ, пытаясь его убедить, с жаром продолжила:
— Вы, конечно, формально завоевали наши земли, но, чтобы владеть ими, придётся прикладывать множество усилий, постоянно подавляя бунт недовольных, в то время как подобный союз позволит сделать это бескровно и безболезненно. Кровь, текущая в моих венах, считается одной из самых благородных. Она даст право нашим общим потомкам претендовать на трон без обвинений в узурпаторстве. И, ваше величество, я не такая, как моя мать. Я хочу мира. Хочу жить в комфорте, в покое и в уважении. Взяв меня в свой дом, вы лишите врагов возможности использовать меня против вас в политических и военных целях, не потеряв душевного покоя.
— Допустим, я сочту предложение интересным и соглашусь принять его? — прищурился Алонсон. — Что ты потребуешь от меня взамен?
— Безопасности — для себя и моей матери. Я понимаю, что освободить Стеллу Рейвдэл невозможно, что это может стать началом новых волнений. Кроме того, она может помешать нашему союзу. И всё же я — дочь. Я должна быть уверена, что в заточении моей матери комфортно и она ни в чём не нуждается. Это и вам сделает честь, как человеку милосердному и гуманному, чтобы не говорили о вас недоброжелатели.
— Бог мне свидетель, я никогда не желал вражды между вашей матерью и мной. Я всегда уважал её как женщину сильную, умную и, что немаловажно, красивую. Приятно видеть, что всё это воплотилось и в её дочери тоже.
Император снова потёр пальцами гладко выбритый подбородок. На его лице вдруг проступило самодовольное, торжествующее выражение. До Алонсона стало доходить, какой триумф над давней противницей он может одержать, повенчав своего сына с её дочерью. Этот брак буквально взорвёт всё то, что она обороняла столько лет! Он, Алонсон Фальконэ, завладеет всем, что было дороге герцогине Рейвдолской! И при этом проявит унизительное для противницы великодушие.
— Мне нравится ваше предложение, сеньорита, — усмехнулся Алонсон. — Я согласен.
Признаться, Гаитэ в первый момент даже растерялась. Желаемое оказалось слишком легко достигнутым. Она думала, что всё будет гораздо сложнее.
— Где вы остановились? — деловито поинтересовался Алонсон.
— В доме неподалёку отсюда.
— Сколько людей вам служат?
— Около десятка.
— Если пожелаете, можете пригласить их сюда, ибо с сегодняшнего дня вы моя почётная гостья. Немедленно прикажу челяди приготовить вам покои.