Дождавшись, пока подмастерья лекаря насухо вытрут ясновельможные, бардового цвета стопы со страшными шишками возле больших пальцев и, откланявшись, оставят хозяина и гостя одних, мурза присел возле своего начальника.
— Здравствуйте премногоуважаемый Малик. Разрешите полюбопытствовать, как ваше драгоценное здоровье, помогают ли тепловые ванны, кои прописал ваш новый лекарь?
— И вам здравствовоать, Сулейман, — ответил визирь, вытирая полотенцем мокрую от пота шею. — Хоть и требует закон гостеприимства сначала расспросить гостя о его здоровье, о здоровье его родителей и невежливо перед гостем жаловаться, но… Нет сил держаться! Отвечу на ваш вопрос честно — не помогает. Скольких лекарей сменил, — перламутровый четки в руках больного начали отчет: — Из Дамаска, из Сирии, из Манисы, и даже из Генуи выписывал врачевателей. Этот же, последний, из Ливана, по виду самый ученый. Лечит разогретым вином. Всё хорошо, да только страданий от такого лечения больше, чем от самой болезни. Постоянные кровопускания, умеренный стол без жирного, обильное питье — не так страшны, как… это горе! Клин клином вышибает. Окончания процедуры ожидаешь, словно всепрощающей милости Аллаха. Я рад видеть вас сегодня у меня, мой друг, вас — избавителя скромного слуги нашего звездоподобного султана от нестерпимых мук. Вас, смею надеяться, вестника хороших новостей.
Мурза, участливо слушавший причитания начальника, не переставал улыбаться. С одной стороны он искренне, почти искренне переживал, но где — то в глубине души радовался, что столь богатого, влиятельного человека не обошла кара небесная. Значит, по делам грешным пришло наказание от Всевышнего. Не на небесах, а здесь, на земле. Давно известно — болезни на род человеческий насылаются по воле Всемогущего Аллаха, и в назидание за грехи наши. Знать, нечист хозяин столь роскошного дворца, скромного снаружи, если смотреть со стороны, и почти царского внутри. И не будет большим грехом воспользоваться болезнью визиря.
Так думал Сулейман Убайды, но сказал он следующее:
— Я принес хорошие вести. Как и обещал, мои друзья в Крымском ханстве смогли добыть того, о ком говорила вещая птица Хумаюн.
— И где же он, вы его привели?
Мурза смотрел, как Малик, совершенно не заботясь о своем достоинстве, только не подпрыгивает от нетерпения на шелковых подушках…
— Нет, но как сказал мой человек, скоро в Истамбул войдёт корабль, на котором и будет этот мальчик. Он — то и сотворит чудо — или сам вас вылечит, или, в крайнем случае, его кровь смоет болезнь.
Визирь зажмурился от столь сладких вестей. Он подумал, что скоро все изменится, страдания окажутся позади, и он сможет спокойно ходить, спать, жить, наконец! Ох, быстрей бы!