— Мне сегодня снился сон. На мою голову была возложена огненная корона, а в руки вручен пылающий меч.
— Я слушаю, учитель, — сириец боялся упустить хоть слово.
— Столько совпадений, столько знаков…
— Как и было предсказано.
— Рожденный в одиннадцатый лунный день! В день астральных битв. День судьбы. И он настал…
— Воистину, учитель.
— Так завершим в этот день всё начатое, доведем до конца задуманное много лет назад.
— Воистину, учитель.
— Как предрешено в мудрых книгах, — старец склонил голову. — Настало время решения. Миловать или ждать милости. А что такое милость? Иметь достаточную силу, чтобы удержать рукоять меча и разить им наших врагов — это ли не милость? Иметь глаза, уши, и трезвый разум, это ли не милость? Я никогда не отказывался от ответственности, не боялся ошибиться, потому что лучше сделать что — то не так, но сделать, чем оставить всё как есть. Бессилием питаются семена зла. Бессилием и страхом.
— Воистину, учитель.
Шейх прикрыл глаза.
— Предсказано: рожденный в одиннадцатый лунный день, первого месяца осени силен и бесстрашен… Если Солнце находится в Доме Девы, младенец будет наделен великой силой разрушения, а если, в дополнение к вышеперечисленному, в момент рождения на небе появится плачущая Луна, то дитя будет способно сотрясти устои мироздания. В сплетении сиих знаков велик риск рождения врага двенадцатого имама — Мухаммеда Абуль — Касыма.
— Истинно, учитель.
— Слушай меня внимательно, Рашид. Если до полуночи будет рожден мальчик, повелеваю пресечь весь корень правителя… Лечить то, что можно лечить и отсекать то, что вылечить нельзя, этому учит нас мудрость древних книг.
— Мудрость древних книг… — тихо повторил сириец, поглаживая шелковый мешок, в котором хранились манускрипты.
Советник поднял голову и осторожно произнес:
— А может…
— Никаких сомнений! — отрезал шейх. — Всё обговорено, всё решено!
— Да будет так.
— Да будет так, иншаллах, — прошептал старик, смотря в окно, где ночное небо украсили рассыпанные могущественной рукой зерна риса, и сиял белый лик Луны, Луны плачущей кровавыми слезами.
***
По холодному стеклу пробежали молнии, и Махмуд — бег оторвал руки от шара.
Несколько мгновений он сидел с отрешенным видом, потом растерянно посмотрел на Фаруха. Звездочет побледнел, увидев на лице шехир — эмини промелькнувшую тень страха.
— Что случилось? Что вы видели?
Махмуд — бег закрыл ладонями глаза, а когда отвел руки, сказал сипло, словно после многочасового сна:
— Надо предупредить Мастера Клана Сов — я знаю, кто оплатил набег наёмников. Мартонс угрожает опасность — змею — изменницу пригрели под своим крылом, в своём роду. Ещё я знаю, что глава цеха охотников Истамбула Убайды прислуживает одному из визирей… но это, так, мелочь, неважно. Даже не понимаю, зачем мне рыбка его показала. Ради сына волхва — светодара? Может быть…