Мы встали и пожали руки. Мистер Болджер дал понять, что не планирует тиранить нас. Он хотел все это выбросить из головы, чем раньше, тем лучше. Миссис Болджер не вставала. Я видел, что она все еще чувствовала неправильность ситуации, хотя сам этого и не чувствовал.
Мы с Чаком нагрузились канистрами и отвезли их к ферме Вэлша. Через поле дорога не была такой уж длинной, но чтобы добраться туда на машине, нужно было следовать вверх по главной трассе и затем свернуть на извилистую грунтовую дорогу, все еще грязную от вчерашнего дождя. Чак ехал быстро, так что мы нигде не застревали. Грязь стучала по дну машины. Мы ехали через виргинские сосны, которые раскинулись вокруг, и нам открывался вид то на дом, то на поляну с несколькими коровами. Чак всю дорогу матерился.
Мы въехали на ферму Вэлша и сидели там какое-то время молча, прежде чем вылезти из машины.
Я работал на нескольких фермах в течение летних каникул, занимался сбором и заготовкой сена. Эти фермы были в верхней долине возле Марблмаунта, близко, но не рядом с рекой, с хорошим дренажом и богатой почвой. Их владельцы процветали. У них имелось самое современное оборудование, покрашенные дома и хозяйственные постройки. Дворики были покрыты травой, подстриженной в аккуратные газоны, с цветочными клумбами и нарядными купальнями для птиц, тележными колесами и большими керамическими белками.
Двор фермы Вэлша был сплошной грязью, лужей без свиней. Там ничего не росло. И ничего не двигалось: ни кошек, ни кур, ни собачонок, выбегающих погрозить нам. Дом был маленький, дряхлый, пепельно-серый. На деревянной черепице толстым слоем рос мох. Не было навеса, вместо него был натянут брезент от одной стены, чтобы укрыть раковину для стирки с катком для белья и бельевой веревкой, которая провисала под унылыми фланелевыми рубашками разных размеров и потемневшими простынями.
Из печной трубы поднимался дымок. Было удивительно смотреть наверх и видеть, что небо голубое и чистое.
Чак постучал. Женщина открыла дверь и стояла в дверном проеме, позади нее маячила маленькая девочка. Обе они были рыжими и худыми. Маленькая девочка улыбалась Чаку. Чак улыбался грустно ей в ответ.
– Я была удивлена, – сказала женщина. – Должна сказать, я была удивлена.
– Мне очень жаль, – сказал Чак.
Он сделал виноватое лицо, которое демонстрировал сегодня утром на кухне.
– Я бы никогда не подумала, что вы способны на такое, – сказала она. Она посмотрела на меня, затем повернулась к Чаку. – Ты говоришь, что тебе жаль. Что ж, мне тоже. И мистеру Вэлшу жаль. Мы даже представить такого не могли.