Баронесса и Тихоня поклонились.
Стражник, накрыв рукоять сабли правой ладонью, спросил по-русски:
— Ваш пропуск?
Баронесса достала из муфты пергаментный свиток и подала гусару. Поручик, осмотрев сломанные печати, перевел свои черные, как маслины, всепонимающие и принимающие глаза на Антонину Петровну, затем на Томаса.
— Один приглашенный не смог добраться вовремя — случился удар-с, — сказал гусар с усмешкой. — Одно место вакантно. Кто из вас изъявит желание принять участие в Церемонии? Швабы? Э... русские?
Баронесса улыбнулась краешками губ.
— Не пристало Вюртембергу ссориться с Пруссией. Гадать будет обладатель приглашения.
Гусар, подавая Тихоне появившийся в его руке пиастр, отчеканил:
— Томас Чертыхальски, вы приглашены на Церемонию Великого Гадания. Своей честью вы будете представлять Великое Княжество Киевское, с которым связаны материнской кровью. Вам всё понятно?
— Так точно, — ответил Тихоня.
Гусар, звякнув шпорами, отдал честь, и, открывая путь гостям, сделал шаг в сторону.
Как я уже отмечал, мне доподлинно не известно, что происходило 31 декабря 1913 года на Церемонии — я там не был. До меня дошли только обрывки фраз, мысли, размытые кусочки воспоминаний... Однако кто рассказчику может запретить фантазировать? Мы любим былины, страшные и поучительные притчи, смешные и грустные побасенки в восточном стиле, с мужественными воинами, мудрыми и скупыми раджами, ловкими ворами и коварными разбойниками, хитрыми дервишами и бесстрашными купцами; сказки, пересыпанные драгоценностями, поэмы, наполненные ароматами благовоний, шафрана, корицы, розового масла... Мы любим всю эту мишуру, дымы, конфетти... Сладкий вымысел, недосказанность, трюки провинциального варьете, мишура, бенгальские огни. Игры теней скрашивают серость, тупость, гнет и тлен повседневья. Жизнь скушна, господа, скушна, как долгая зимняя ночь без морфина. Так почему бы нам не поиграть? Почему бы не разогнать печаль? Давайте вместе представим мир худющих переполненных желчью банкиров, набриолининных министров с моноклями в глазу, толстых — это обязательно — бургомистров с золотыми цепочками на жилетках, эпископов и судей, князей и лордов. Вот бы вы удивились, попав в зал Церемонии! «Ла Скала», «Большой театр» или что-то среднее между ними — вот куда попал Томас. Драпированные аксамитом ложи, хрустальные подвески люстр, свечей нет — только электричество, море биноклей и снова преследующий вас блеск драгоценностей...
Фраки ослепительны, бабочки изящны. Веера дрожат. Улыбки предвкушения, горячий шепот на ушко милой соседке, а глаза вниз — в открытое декольте... Кокаин с ложечки в каждую ноздрю, отрезвляющий глоток спирта из фляги...