— А, дух Ильича навещал — домой просился… — слабо прохрипел вождь, пошевелив пальцами суховатой левой руки… — Так что, Петруха, может вдвоём мы с тобой и вырулим? Где, говоришь, твой бронепоезд пыхтит? Поскрёбышев, карту на стол!
— Если отгоним его за Котельнич и отступим для виду — белые поведутся, — оживился Будённый. — Займёт офицерьё Нему — и засунет голову в наш мешок. Двое суток им на мазурку с поповнами — а там отрезаем с севера тачанками, с юго-запада бронепоездом — и отрабатываем по посёлку главным калибром. После чего на месте Немы останется яма. Как тебе план?
— Не башка — а Исполком Верховного Совета! Если адмирала откинешь — место в моём цеппелине гарантирую тебе навечно!
— Спасибо, Коба — да только я не авиатор. Позволь лучше мне вернуться к войскам.
— Что — русалки спать не дают? — усмехнулся Сталин.
— Откуда знаешь про мои сны?
— Партия, Петька, всё видит. И знает. Ступай — Исаак будет за тобой приглядывать.
— Блять моржовая — а других стукачей у тебя что — нету?
— Зря ты так, Пётр — Бабель не блять — а очень видный советский литератор, к тому же инвалид по зренью… Вы наверняка с ним со временем сработаетесь…
— Если раньше не станет инвалидом по черепному мозгу! — буркнул Пётр, вбрасывая тело в седло.
* * *
… «И это называется виман?» Капитан Гёринг, ухватив друга за косой чуб, на последнем дыхании выволок его через овальную дверцу на поверхность. Жёлтые и белые кувшинки ехидно обрамляли круглое болотце. Перегнув Адольфа через толстое колено, Герман сунул ему два пальца в рот — Хитлер изрыгнул несколько чёрных головастиков и открыл глаза.
— Майн Готт, где мы?
— Если не ошибаюсь, камрад, до сих пор в России.
— Паршиво. Ну, нечего делать, идём. Нужно же отсюда как-то выбираться.
— Хенде хох! Стоять-бояться! — бандитская двустволка недвусмысленно упёрлась в лицо Адольфу. В поясницу Гёринга сзади больно ткнули штыком. Потом мокрым оккультистам скрутили руки за спиной и швырнули их на телегу. Через час завезли в какое-то село — и спустили в подвал. На соломе в углу похрапывал худой бородатый человек в рваной поповской рясе.
— Эй, геноссе! Почему бы тебе не проснуться и не развязать нам руки? — как нельзя деликатней осведомился Герман. Вскоре товарищи по несчастью познакомились.
— Очень приятно, Левин.
— Странно. С такой фамилией, а на еврея не похож, — искоса оглядел его Хитлер.
— Я — потомок русских священников и дворян. А вы антисемиты?
— Как бы тебе повежливей сказать? Просто арийские патриоты. Герман — потомок по боковой линии короля Людовика Святого. По крайней мере, так ему самому кажется.