Мы с Кузей стали обсуждать план бегства. Плохо было, что наш мяч затерялся, и мы, даже если бы нам и удалось сбежать, не знали бы, в каком направлении двигаться. Но надо было спешить. Дежурный опричник мог вернуться каждую минуту, если, конечно, царь не проткнул его насквозь клюкой, как он это проделал со своим сыном. И потом нам угрожала война…
Кузя снова завёл свою старую песню:
— Вызови Географию!
Кузя требовал, чтобы я перестал разыгрывать из себя героя. По его словам, мы уже и так преодолели немало трудностей, а уж опасностям подвергались больше, чем надо для выработки воли и характера. Может быть, он и был прав, но мне не хотелось заканчивать своё путешествие так. Это всё равно что лечь самому на две лопатки.
Во время нашего спора неожиданно загремели выстрелы. Началась настоящая пальба. Что случилось? Поднялся какой-то переполох, шум, раздались крики, окно осветило зарево пожара.
— Ну, всё! — в отчаянии крикнул я. — Французы наступают! Дёрнуло же меня за язык сказать такое на уроке!
— Я так и знал, что это твои фокусы! — свирепо закричал Кузя и даже зафыркал на меня, чего прежде никогда не случалось. — Даже я понимаю, что стыдно не знать историю своей родины, стыдно путать время и события. Двоечник ты несчастный!
Шум и выстрелы не прекращались. Без конца трещал телефон. В кабинет вбежали испуганные бояре и опричники. Все они что-то кричали и трясли длинными бородами. Я похолодел от страха. Началась война! И только я был в этом виноват. Этого нельзя было скрывать. Я вскочил на стол и закричал во весь голос:
— Стойте! Послушайте! Это я виноват, что французы наступают. Я сейчас постараюсь всё исправить!
Бояре притихли.
— В чём твоя вина, отрок? — сурово спросил самый старый из них.
— Я сказал на уроке, что Иван Грозный воевал с Бонапартом! За это мне вкатили пару. Если я вспомню, в каком году Наполеон начал войну с Россией, всё это исчезнет. Войны не будет! Я её остановлю.
— Немедля останови войну, отрок! — ещё суровее потребовал старик. — Останови, пока тебя не казнил наш государь.
И все загалдели хором:
— Говори, а не то повесим!
— На дыбу его! Живо вспомнит!
Хорошенькое дело — вспомнит! Можно вспомнить то, что забыл, а вот как вспомнить то, чего не знаешь? Нет, я ничего не мог вспомнить. Брякнуть опять что-нибудь наугад? Это не выход. Можно наделать ещё более страшных ошибок. И я сознался, что не могу вспомнить.
Все с рёвом бросились на меня и, конечно, стащили бы со стола и растерзали бы, если бы в кабинет не ворвались гвардейцы с ружьями наперевес. Всё заволокло дымом.