— Эльза! — говорит Поль.
— Знаю, что вы имеете в виду под ее тенью, — зло говорит Анни. Она поочередно смотрит на тень каждого и возвращается взглядом к Эльзе. Затем поворачивается к Гарвену и спрашивает: — Вы ее аналитик, сэр?
— Да, Анни, — смиренно говорит тот. — Как приятно познакомиться с коллегой, Анни.
— Почему бы вам не отвезти меня домой? — говорит Анни. — Эта квартира перегрета, вся эта инфрапаранормальность действует на нервы. Мы сможем обсудить у меня наши проблемы.
— Гарвен утратил монополию на мою тень, — говорит Эльза в сторону окна, а Гарвен, подхватив Анни под локоть, потихоньку отходит к двери.
— Где ваше пальто? — говорит Гарвен.
— Им придется договориться, — говорит Эльза. — Поровну поделить доход от моей тени. Я знала, что этим кончится, когда она увидела тень в обувном магазине.
Поль глядит вниз на демонстрацию полицейских: — Если полиция начинает протестовать нагишом, это полный конец. Надеждам… всему. И это участок Сорок восьмой улицы.
— Они подхватят пневмонию, — говорит Эльза.
— Смотри, они начинают одеваться, — говорит Поль.
— Да, смотри, натягивают штаны.
— Вечером увидим по телевизору, — говорит Поль, — слегка подрезанную версию.
— Да, смотри, операторы пакуют камеры и отъезжают. Ребята просто позировали для съемки.
Входная дверь со щелчком захлопывается за Гарвеном и Анни.
— Позвони в мясной ресторан, — говорит Эльза, — и закажи на половину девятого ужин с доставкой на дом.
— Увидим все в новостях, — говорит Поль, — или хотя бы частично.
— Она упустила проблему смертности, — говорит Эльза.
7
— Шотландского, — говорит Поль. Он с довольно несчастным видом сидит за столиком в полутьме задней комнаты бара, откуда, почти неразличимый, может видеть компанию, за которой наблюдает. — Со льдом? — говорит официант. — Со льдом, — говорит Поль. — Нью-Йорк — забавный город, — говорит официант, легко разворачивается, держа поднос на уровне плеча, и на ходу подхватывает пустые стаканы с соседнего столика.
Время приближается к половине десятого вечера. Музыканты передохнули и теперь заиграли снова. Крупный седой мужчина с охряного цвета бугристым лицом в глубоких складках, играет на пианино — музыкант старой школы из Нового Орлеана. Коротышка с рыжими усиками и в клетчатой паре играет на тромбоне, а молодой толстяк в белой мешковатой рубашке и серых мешковатых штанах с привычной скукой набившего руку ударника отбивает ритм на барабанах. Эта музыка раннего джаза, быстрая и пронзительно резкая, судя по всему, совсем не зажигает Поля. Он выкладывает на столик деньги за выпивку, не отрывая глаз от четырех человек, что сидят в ярко освещенной передней комнате заведения, близко к стойке и оркестрику. Эльза с княгиней Ксавериной и двое мужчин. Один, несомненно, — Мюллер из обувного магазина. Не Мюллер, а Киль, думает Поль. Что бы они ни говорили, я уверен почти на сто процентов. Лед в его стакане понемногу тает. Он цедит виски и прикидывает, кем может быть второй мужчина за столиком Эльзы.