— Секс, — говорит она, — это такая же тема, как любая другая. Ничуть не менее интересная, чем сельское хозяйство.
— Вы закончили разговор? — спрашивает оператор.
— Нет, еще продолжаем, — говорит Поль. — У нас личный разговор. — Оператор пропадает, о чем, видимо, говорит щелчок в трубке. Поль, тем не менее, добавляет: — Пожалуйста, не прерывайте.
— В конце концов, — говорит Эльза, — мы оплачиваем звонок.
— Знаю, — говорит Поль.
— Тут у нас проездом остановились английские туристы, — говорит Эльза. — Вчера вечером я проходила мимо их столика и услышала, как один из них говорил «Экзамены Джонатана на обычном уровне…». Дальше я не расслышала, но, Боже, как мне сделалось тошно. Англичане за границей — это нечто чудовищное, и повсюду они таскают с собой свою английскую жизнь. То есть какой смысл посещать заграницу, если это не сообщает жизни новые стимулы?
— Знаю, — говорит Поль. — Когда ты вернешься?
— Думаю, завтра.
— Твой эксперимент завершился?
— Ах, да, мой эксперимент. Что ж, закончу его как-нибудь в другой раз.
— А где Киль?
— Думаю, он мертв. Или ты имеешь в виду Мюллера?
— Мюллера, — говорит он, — Мюллера из обувного магазина.
— Мюллер, — говорит она, — надел штаны и куда-то ушел.
— Ты поосторожнее с телефоном, — говорит он. — Я не знаю, Эльза, чему верить.
— И никогда не знал, — говорит Эльза.
— Каким рейсом ты вылетаешь, Эльза?
— Я позвоню тебе позже, — говорит она, — и сообщу номер, чтобы ты мог меня встретить. До скорого. А сейчас я хочу закончить завтрак.
— Ты не с Килем вернешься? Не одним рейсом с ним?
— Киля здесь нет.
— Не нужно с ним возвращаться. Попадешь в неприятность и уже не сможешь от него отделаться.
— Хорошо, а ты не бери с собой Гарвена.
Снова прорезается оператор: — Все еще болтаете? — говорит он и обрывает разговор. Поль глядит вниз на темную и весьма опасную улицу. «Помогите!» — взывает его внутренний голос, страх отбрасывает его назад, к ужасам жизни на Балканах. Он обводит глазами комнату, страшась увидеть ее знакомую тень. Он хочет, чтобы она возвратилась из этой дикой Европы с ее темными лесами и стального цвета горами. Вернись в Манхаттан, эту лечебницу духа, взывает его сердце, где мы анализируем и врачуем жестокости бытия. Вернись, здесь в высшей степени центрально натоплено, здесь магазины на первом этаже и можно получить все, что можно получить там, и даже лучше, и смысл не в деньгах. Зачем отправляться в такую даль, где душа вынуждена сама о себе заботиться, а человек втайне думает лишь о себе, хотя на людях приспосабливается к другим? Возвращайся сюда, в Нью-Йорк, болеутоляющую палату, где совсем не нужно думать и можно вести себя, как последний псих, и днями, и ночами болтать в свое удовольствие.